Уже в понедельник утром, перед выездом на работу, мы встретились с Алексеем. Он передал мне упаковку для Евгения и пошутил:
– Пусть думает головой, чтобы не болела другая.
Через пять минут в офисе я передал пакет Евгению. Он поблагодарил и задал мне неожиданный вопрос:
– Какая у тебя мебель в квартире – новая?
– Нет, у всех наших мебель из комиссионки.
– Но бухгалтерией оприходованы новые комплекты, – возмущённо сказал он.
– Вопрос не ко мне. Всё, Евгений, мне некогда. Пока. Я в командировку на три дня с шефом, он меня уже ждёт.
– Слушай, Николай, ну ты ему не говори о моём вопросе про мебель, – обеспокоенно попросил Женька.
Я пообещал и пошёл в кабинет шефа. Через десять минут я сел за руль новенькой «Волги» шефа, и мы выехали на центральные улицы медвежьего города.
Глава 4. Баня с девочками или Баратынский с Барятинским?
Ещё с древних времён изображение медведя нашло себе пристанище на городском флаге Берлина. Выехав на прямую магистраль в сторону Лейпцига и Карл-Маркс-Штадта, мы проезжали аэропорт Шёнефельд. Идя на посадку, советский самолёт будто помахал нам красным флагом на фюзеляже. Было приятно видеть весточку нашей Родины. Сразу представил, что скоро сам полечу в Новосибирск с пересадкой в Москве. Шеф, слегка откинувшись на сиденье, сладко посапывал, подтверждая тем самым начало отдыха. А машина мчалась мимо Потсдама, по совершенно ровной и гладкой дороге, отстроенной Западной Германией уже после войны. В том самом Потсдаме, где, казалось, ещё совсем недавно во дворце Цецилиенхоф непримиримые союзники – они же победители в войне с Германией – обсуждали и подписывали решения о послевоенном мире. И приятно было осознавать, что те исторические решения дают мне, рядовому советскому гражданину, возможность мирного путешествия по этим ухоженным автобанам, повидавшим кровь и смерть как результат безумной идеи, возникшей в голове шизофреника. В данном случае подтверждается мысль Ницше о несовершенном сознании человека, которое уже не однажды приводило к катастрофическим потерям не только европейского населения. Мысль о том, что без союза охранительных инстинктов, объединённых в головах множества людей, это европейское население может когда-нибудь погибнуть совсем из-за всё возрастающего военного потенциала, ошеломила меня. А ведь когда ещё были сказаны эти слова…