– Я ведь тоже в юности увлекался стишками, и даже казалось, что это на всю жизнь, – сказал шеф. – Потом как-то юношеские порывы стали сталкиваться с реальностью жизни, в которой всё не только проще, но и по-другому. Надо быть пастухом или вечным студентом, чтобы витать в облаках и не поступать так, как этого требует жизнь. Быть поэтом, то есть быть возвышенным, и тут же жить в этом человеческом грешном мире просто невозможно. Надо чем-то поступиться.
«Ого, – подумал я. – Так он всё отлично понимает. Просто сознательно избрал именно такой путь».
– Иначе жить нельзя, – как бы подтверждая мою мысль, спокойно сказал шеф. – Быть идеалистом – это грустная утопия. Путь в никуда, а жить бедным неудачником – это унизительно.
– Так, может, вам всё-таки попробовать продолжить заниматься поэзией, придерживаться определённых ценностей? – предположил я.
– Ты меня не слышишь. Ты наивный человек. Жизнь надо принимать такой, какая она есть. Юношеские ценности эфемерны, и они не кормят человека, – с уверенностью сказал шеф. – А поэзия – это детская забава, если нет дара. Она всегда сомнительна, и её не все понимают. Покажи мне хоть одного состоятельного поэта, кроме тех кого государство поддерживает. Тогда зачем всё это?
– Но ведь и я принимаю жизнь с её реалиями и не бросаю поэзии, – сказал я.
– Ты ошибаешься. Ты не понимаешь, что жизнь неповторима, или делаешь вид, что не понимаешь. Ты не пользуешься ею, ты борешься с ней и скоро сломаешь крылья.
– Я не борюсь с жизнью, и она для меня представляется прекрасной, хотя порой бывает трудной и жестокой. Я только не принимаю ту её часть, которая мне не нужна, которая может мне сильно навредить и которая для меня противоестественна. А поэзия никак не мешает моей жизни. Наоборот, она как-то незаметно идёт рядом и даже помогает в некоторых моментах жизни, – пояснял своё понимание я.
Мы долго молчали. Когда я открылся, мне стало легче: я как будто надел на себя защитную броню.
Глава 5. «Дружба по интересам», или Правда аксакала?
Посещение текстильных предприятий прошло без проблем. Пунктуальные немцы были готовы по всем вопросам, которые я согласовал с ними по телефону. В Грайце, где станки работали уже много лет и всё было в порядке, директор Грин с радостью согласился поучаствовать в съёмке документального фильма.