– Да, Николай, трудно тебя осуждать.
– Ты знаешь, без чувств, без любви всё это не наполняет человека радостью и не делает его счастливым.
– Сочувствую. Раньше у меня в семье тоже были скука, несогласие и скандалы. Тоже думал, что любовь – это красивая выдумка. Нет, любовь есть! От животной чувственной страсти до жертвенного чувства преданности, как у первой жены Хемингуэя. И ещё миллионы вариантов. Лидка спасла меня, у нас с ней один из того миллиона вариантов преданности в любви. Просто Бог свёл. Ты знаешь, она изначально позитивная. Бывает, что-нибудь буркну, она обязательно в ответ улыбнётся. Мне даже стыдно становится за свой мрачный характер. Учусь у неё жить. И живопись у неё какая-то светлая. Короче, мне с ней крупно повезло.
Мы дошли до моего дома.
И на прощание он сказал:
– Не спеши с решением, одному жить ещё хуже, проверено. Да и сразу будешь невыездным, а я понимаю, тебе это важно.
В моей квартире никого из квартирантов не было, но во всём был полный порядок. Я уже собирался уходить, как зазвонил телефон.
– Николай, ты, что ли? Привет! Это я, Юрка Утёсов.
– О, Юра, привет. Как это ты угадал, что я дома? Ведь в квартире я за последние четыре года нахожусь только пять минут. Где ты сейчас? Когда встретимся?
– С завода я ушёл еще три года назад. Работаю теперь на железнодорожных рефрижераторах, обслуживаю морозильные системы. Сейчас я дома, и можем встретиться. Николай, я хочу пригласить тебя к нам работать. Работы в поездке немного, зато путешествую по всей стране. Короче, я приглашаю тебя к себе в Чик. Помнишь, где я живу?
– Помню. Хорошо, я к тебе заеду. А как у тебя семья, жена при такой разъездной работе?
– А она дома сидит, воспитывает дочку.
– Так у тебя её уведут, пока ты ездишь.
– Да кому она нужна, матрёшка!
– Какому-нибудь Матрону.
– Я об этом вообще не беспокоюсь. Уведут – уведут. Найду себе другую. Слушай, я тут попутно перебрасываю кое-какие товары и очень хорошо зарабатываю. Ты не представляешь, как это выгодно. Только дороги длинные и в поезде сильно скучно. Правда, менты иногда шерстят, приходится откупаться.
– Так ты пиши романы.
– Нет, это не моё, да и трясёт сильно, не попишешь. Я люблю читать, но стал замечать, что зрение начало портиться.
– Ну вот, а говоришь, что всё хорошо. Жены фактически нет, в поезде трясёт, менты преследуют, писать нельзя – зрение портится. Ладно, Юра, через годик, может, я к тебе устраиваться на работу приду. Возможно, твой бизнес в ближайшем будущем будет в законе. Грядут серьёзные перемены. Правда, я откупаться не умею.