– Ничего, жизнь побьёт, научит.
Мы с Юркой распрощались. Встретились мы уже через тридцать лет, узнав друг друга в «Одноклассниках», взрослыми, лысыми мужиками, с новыми семьями и с новой работой свободных предпринимателей: Юрка – в сельском хозяйстве, а я – в промышленности…
В беседах с руководством завода я не стал раньше времени обсуждать сложности. Так же умолчал о недвусмысленных беседах американцев со мной. Я надеялся, что этот треугольник не превратится в Бермудский. Перед самым выездом из Берлина в Новосибирск я узнал, что шефа направляют в командировку в Венгрию, пока временно, где тоже намечалось создание сервисного центра. Я надеялся, что его могут туда перевести на постоянную работу. А с новым директором отношения могли бы сложиться как-то по-другому, и можно было бы как-то решить не только пограничный вопрос. Хотя сильно надеяться на это не стоит. Система, создавшая такого монстра, как мой шеф, другого руководителя с другими принципами выдать не может.
Я вспомнил другого человека – добропорядочного, талантливого, человечного, с которым свела меня судьба в семьдесят третьем – семьдесят пятом годах. Это Гурий Иванович Марчук. В те годы, ещё работая на заводе, я был избран в депутаты городского совета, а председателем комиссии по делам молодёжи и студентов, в которую я попал, был этот человек – титан, являвшийся тогда президентом Сибирского отделения Академии наук (позже он станет президентом Академии наук СССР). Судьба преподнесла мне как подарок двухгодичную школу жизни, которая в будущем во многом помогала мне лучше разбираться в людях, в событиях и во властных структурах. В течение двух лет мы встречались несколько раз в месяц, неформально общаясь, рассматривали разные житейские вопросы быта и социальной защиты молодёжи, подростков, студентов. Выезжали на предприятия с проверками, проводили анализы ошибок в молодёжной политике и писали предложения по устранению выявленных проблем.
Гурий Иванович – учёный, профессор, академик, – приходя на заседания, никогда не выставлял себя официальным лицом. Этот человек начинал разговор с нами о простых вещах, о жизни. Любил спрашивать кого-нибудь из нас о месте и сути работы. Если шёл разговор о производстве, часто рассказывал что-нибудь об идеях совершенствования той или иной отрасли с точки зрения науки. Или рассказывал нам о зарубежных поездках, куда его приглашали по линии сотрудничества с учёными других стран и чтения лекций. Рассказывал откровенно и восторженно о более высоком уровне жизни во Франции. Признавал капиталистическую, рыночную систему во многом более эффективной. Тогда он отмечал, что быстрое внедрение научных открытий и технических разработок в производство даёт толчок в развитии экономики. А некоторые элементы рыночной экономики можно было бы использовать и у нас. Когда он говорил об этом, меня удивляла его смелость, так как идеология наша тогда критиковала нещадную эксплуатацию человека капиталом и не допускала инакомыслия. Говорил Гурий Иванович всегда спокойным голосом, без назидания. И какого бы вопроса ни касались, он во всём показывал высочайшие знания.