– Да, но в принципе это не важно, – отвечал шеф, при этом всегда пару раз кашлял, как будто слова его технического помощника драли ему горло.
Из аэропорта мы с Виктором приехали прямо в «Техцентр». Больше других интересовался моей поездкой и съёмкой фильма Витя Расторгуев – одессит, всегда весёлый, артистичный, хорошо игравший на гитаре. В «Техцентре» он работал специалистом по обслуживанию в ГДР копировальной техники. Но больше всего в жизни его привлекало кино. К моему удивлению, он знал не только всех наших актёров, режиссёров, операторов многих фильмов, но и иностранных. На мой вопрос, почему он сам не актёр, Витя отвечал, что уже снимался в массовках многих фильмов на Одесской киностудии. Он был уверен, что, вернувшись домой из ГДР, он всё-таки пробьёт дорожку в актёры. Мне нравилась его убеждённость. Он сможет.
Пока я с Расторгуевым разговаривал, собрались все. Последними прибежали Верочка и бухгалтер Вера Александровна. Питерцы – Семён и Лариса Каменцевы – нарезали селёдку и хлеб. Анатолий Александрович поставил на стол сладкую лимонную водку и какие-то консервы. Последним вошёл исполняющий обязанности директора Пашка Балин.
– Что за пьянка на рабочем месте? – нарочито строго сказал Балин.
– Павел Григорьевич, это я принёс, чтобы попрощаться с коллективом. Рабочее время закончилось, да и Константин Устинович Черненко не так строг, как Андропов. Я сегодня последний день на работе, собираюсь домой, – улыбаясь, сказал бывший главный инженер, хотя об этом и так все знали.
– Ладно, разливайте. Хотя, Анатолий Александрович, ты мог бы купить что-нибудь получше и побольше, – язвительно сказал Пашка.
– Нельзя, все за рулём. Немецкие законы больше не разрешают. Вы, Павел Григорьевич, можете добавить, я не против. У Молова в холодильнике всегда есть запас, пользуйтесь, пока шефа нет. – В голосе Магилина слышалась не свойственная ему дерзость.
– Это не про твою честь, Анатолий Александрович, – уже грубым тоном прекратил пикирование с бывшим главным Пашка.
– Я пью только сок, – сказал Женя Проклов.
На него немного наехали, что отбивается от коллектива, хотя было видно, что все рады – больше достанется. И только я один знал причину воздержания Женьки.
Съёмочная группа из Москвы и шеф из Венгрии прилетели почти одновременно. По замыслу режиссёра Ерназаровой, первая съёмка должна была быть в аэропорту Шёнефельд. Как будто сам шеф и кто-нибудь из моих коллег встречают меня, прилетевшего из Союза. Ерназаровой с трудом удалось уговорить шефа. Я понимал причину его недовольства: встречать рядового специалиста – это не его уровень. Помог опытный психолог, оператор Анатолий Иванов, выступивший как парламентёр. Он пообещал поделиться с шефом частью отснятого материала, в котором будет хорошо показан шеф, и дополнительно отснимет пару минут вместе с его женой и дочкой. В качестве массовки напросились Виктор Расторгуев и Вера. Съёмку у аэропорта проводил немецкий оператор Руди – невысокий, обаятельный, много раз бывавший в Союзе. По его рассказу, однажды он был арестован на Красной площади чрезмерно усердным милиционером за то, что снимал на микрофон для озвучивания какого-то фильма шум движения масс народа по брусчатке. Руди был интересный и весёлый рассказчик, хорошо говорил по-русски и любил наши пословицы. Потом мы с ним до моего отъезда дружили и несколько раз на праздники встречались семьями.