Глава 12. Чары карих глаз и «капиталистический социализм»
Тогда я был командирован в эти края во второй раз и работал на текстильном комбинате в Нойгерсдорфе.
Жил я тогда также в отеле «Лихтенбург» и ежедневно ужинал в ресторане, где собирались люди со всей округи не только вкусно поесть, но и просто посидеть с кружкой пива и поболтать. Хозяйка отеля Дохен – она же и официантка, которая с удовольствием исполняла роль, когда было много народа, – отвела мне постоянное место за столиком в уютном углу, откуда я мог обозревать весь зал. Было интересно наблюдать за людьми, часто крепко подвыпившими. Прислушивался к немецкой речи, тренируя память. Иногда мужчины подходили ко мне со штофиком, предлагали выпить и заводили разные разговоры. Чаще проявлялось уважение. Правда, был случай, когда чрезмерно подвыпивший гость устроил со мной разборку. «Кто воевал лучше, если немцев погибло меньше?» – задирал он меня. Тогда хозяин отеля Зигфрид, достаточно высокий и мускулистый, легко восстановил порядок, выпроводив назойливого гостя.
Однажды я заметил приходящую сюда по выходным одну семью. Папа с мамой лет под пятьдесят и две дочки, как я потом узнал, девятнадцати и двадцати двух лет. Город был небольшой, и они, вероятно, знали, кто я. Младшая из сестёр всегда садилась лицом ко мне и, не стесняясь, с заинтересованностью разглядывала меня. Старшей её сестре я был неинтересен. Однажды, когда мест в ресторане было мало, хозяйка взглядом и движением головы спросила у меня, можно ли их подсадить ко мне. Я согласился, кивнув головой, но сам слегка заволновался, боясь выдать свой интерес к их дочке. Тогда я продолжал учить немецкий язык и разговаривал уже сносно. Они представились. Интересующую меня девушку звали Эльвира. Разговаривал я больше с родителями. Девушки, которые по школьной программе учили русский язык, сначала с любопытством слушали, а затем стали включаться в разговор. Распрощались мы уже как хорошие знакомые.
Как-то в другой раз эта же семья ужинала за другим столом, и родители ушли значительно раньше, а девушки задержались. Вскоре в ресторан вошли два поляка лет тридцати. Один был одет обычно, и было видно, что человек скромный. Другой был полной противоположностью ему: высокий, с тёмными волосами, стриженный коротко по-спартански. Одет был в синие джинсы, цветастую рубаху и красную жилетку. Под носом красовались длинные усы, спускавшиеся до низа подбородка, – личность колоритная. Как я и опасался, поляки уселись за стол к сёстрам. Эльвира посмотрела на меня и вопросительно пожала плечами, будто бы говоря: «Что поделаешь». Поляки разговаривали громко на неплохом немецком. Они заказали девушкам пиво и предложили играть в карты. Не дождавшись ответа, стали раздавать карты. Януш – так звали щёголя – оказывал больше внимания Эльвире и даже по какому-то поводу поцеловал ей руку. Эльвира посмотрела на меня. Я понял, что, имея расположение к понравившейся мне девушке, я обязан быть её защитником. Я оставил недопитый чай и решительно подошёл к столику.