§ 3. Адресация и субъективация
Проблема адресации, активно исследуемая в прагматике и коммуникативной лингвистике [Якобсон 1975; Арутюнова 1981; Ковтунова 2006 и др.], становится все более актуальной при анализе художественного и поэтического дискурсов [Северская 2010; Фатеева 2003; Зубова 2010; Соколова 2014]. Подход к поэтическому произведению как к особому типу коммуникации мотивировал рассмотрение «фактора адресата» [Арутюнова 1981] в художественном дискурсе.
М. М. Бахтин ставил диалогические отношения в центр человеческого существования (проявленного в речевой практике): «Быть – значит общаться диалогически» [Бахтин 1979: 294]. Таким образом, высказывание подразумевает ответ в самой своей конструкции. Одним из наиболее примечательных примеров проявления подобного свойства дискурса в общем смысле является адресация поэтического высказывания, направленная на неопределенное множество адресатов. Иными словами, поэтическое сообщение всегда адресовано «кому-то еще». В статье, посвященной адресации в художественной коммуникации, Г. В. Степанов пишет:
Язык запрограммирован на диалог, и художественная коммуникация, может быть, как никакая другая, в столь яркой форме не вскрывает эту диалогическую функцию языка [Степанов 1984].
В обсуждаемой выше работе Якобсон указывает на неоднозначность поэтической референции, чему соответствует «расщепленность адресанта и адресата». Тезис о расщепленности адресанта раскрывает С. Т. Золян, который, обращаясь к проблеме «я» поэтического текста, отмечает его субъектное раздвоение: «я» в тексте («семантика „я“ сводится к системе внутриязыковых противопоставлений представленных в тексте единиц») и «я» текста («семантика „я“ возникает в момент актуализации текста и в этом смысле является внешней по отношению к тексту»). При этом «расщепленность адресата»6 также требует внимательного рассмотрения [Золян 2014: 199].
Эксплицитно адресация реализуется в речевых актах, с помощью tu-центрических7 языковых средств, указывающих на субъектов (как с конкретным, так и с обобщенно-личным значением), таких как глаголы в форме повелительного наклонения второго лица единственного и множественного числа и местоимения второго лица единственного или множественного числа. Имплицитно адресация осуществляется посредством целевого шифрования текста, в результате чего читатель приглашается к коммуникации без прямого к нему обращения (согласно концепции «лексикода» Эко [Эко 2006]). Таким шифрованием в поэтическом тексте может выступать специальная лексика, понятная определенной группе людей.