Отметим также, что поэтическое высказывание может быть направлено на любого потенциального субъекта, приобретающего уникальный опыт интерпретации поэтического текста. Такого адресата может отличать спонтанный характер (например, в современных условиях реализации поэтического дискурса в социальных сетях).
В ПД присущая речи диалогичность тесно связана с автоадресацией в том смысле, что поэтическое высказывание помещено между двумя режимами речи: внешней и внутренней. Такое пограничное положение предполагает взаимообусловленность этих коммуникативных векторов, когда внутренняя речь апеллирует к самому субъекту высказывания, а внешне-разговорный режим – к абстрактному «Другому». Н. А. Фатеева отмечает, что отношения, которые устанавливаются функцией автокоммуникации, «суть адресатные отношения к миру и языку одновременно», организующие диалогическое взаимодействие субъекта с объектами и адресатами его мира в языковой функции [Фатеева 2003: 47]8.
Проблема формирования субъекта, или процесса субъективации, значимая для предшествующих периодов литературы и различных литературных направлений (ср. с типологией лирических субъектов [Корман 1982; Бройтман 2008]), выходит на новый этап теоретико-методологического осмысления в отношении современной поэзии.
Сама природа взаимоотношений субъекта и объекта познания восходит к учениям античных философов о самопознании и самоидентификации, об универсальном и индивидуальном, получая развитие в работах авторов немецкой классической философии И. Канта, И. Фихте, Ф. Шеллинга и достигает пика в теории Г. В. Ф. Гегеля. Проблема субъекта как человеческого существования и переживания опыта бытия в мире лежит в основе экзистенциальной философии: С. Кьеркегора, М. Хайдеггера, Ж.‑П. Сартра и др.
Проблема поэтического субъекта становится одной из ключевых в ряде филологических и философских работ XX века: «Нулевая степень письма» (1953) Р. Барта, «О поэзии и обществе» (1958) Ф. Адорно и др. Изучая изменения в поэзии от Бодлера до середины двадцатого столетия, Г. Фридрих разграничивает понятия поэтического и лирического субъекта, опираясь на фразу «Я – это другой» А. Рембо как маркер несовпадения реального биографического «я» и «я» как функции поэтического высказывания [Friedrich 1956]. На новых функциях субъекта фокусируется социальный философ Ч. Тейлор, который вводит понятие «экспрессивистский стиль», или «экспрессивизм», характеризуя новые формы индивидуальности в романтизме [Taylor 1989]. В то же время, что и работа Маццони, выходят книги итальянского филолога Э. Тесты [Testa 1999]. В своей последней книге Теста проблематизирует категорию субъективности в современной поэзии, «подрывающей репрезентативную самодостаточность субъекта» [Testa 1999: XIII]. Субъективность как основа тектонических сдвигов в литературе, которая представляет собой не изолированное понятие, но категорию, напрямую связанную с социально-исторической динамикой и охватывающую тысячелетний период от античности до второй половины XX века, рассматривается в работе Г. Маццони [Маццони 2024]. Маццони охватывает круг вопросов, который реактуализируется в современном контексте: проблема идентичности и ее кризис; переломные моменты формирования субъективности, включающие ренессансный «переворот» и романтическую «революцию»; категории публичности и персональности, субъектной отстраненности и индивидуализма и др.