Спенсер, низкорослый, но широкоплечий, с вечно небрежной бородой, стоял у входа в сарай, где рабочие переодевались перед сменой. Он щурился от утреннего солнца и лениво потирал шею, будто только что проснулся.
– Ты тоже, Спенс, – он кивнул, проходя мимо.
Он никогда не знал, что отвечать на такие комментарии. Да и, честно говоря, какой в них смысл? Спенсер усмехнулся.
Они работали вместе уже почти год. Спенсер был вроде как начальник, но командовать не любил. От него всегда пахло смолой и древесиной, движения были уверенными, отточенными, будто каждое утро он просыпался с топором в руке. Иногда он бросал быстрый, внимательный взгляд на Уилла, не как надсмотрщик, а как человек, который знает, каково это – выживать. Он не придирался к ошибкам, не следил за временем. Работал наравне с остальными, орудуя бензопилой, ругался, когда что-то не получалось, и просто был. Наверное, именно поэтому Уилл не чувствовал с ним дискомфорта.
Однажды, когда Уилл в очередной раз пришел на работу раньше всех, Спенс просто спросил:
– Ты наркоман?
– Нет…босс? – он не был уверен как именно ему стоит обращаться к мужчине.
– Тогда какого хрена ты такой странный? – Уилл не знал, что ответить. И потому ответил все. Просто вывалил.
Он сам не понял почему, просто в тот момент желание быть услышанным оказалось сильнее страха. Хотелось, чтобы хоть одна живая душа знала. Не ради жалости, а ради того хрупкого ощущения, что он еще существует. В этом признании было все: страх быть осмеянным, облегчение, что слова наконец сорвались с языка, и стыд за собственную слабость, за то, что не смог справиться в одиночку.
Спенс не стал задавать лишних вопросов, не лез с советами, не сочувствовал и не смотрел на него с жалостью. Он просто молча выслушал и продолжил работать. С того момента между ними установилось молчаливое понимание. И теперь, когда Уилл проходил мимо него, он чувствовал, что это одно из немногих мест, где он может быть собой. Где можно просто существовать, не стараясь казаться нормальным.
***
Он заметил его ещё тогда, в первый день, когда тот стоял у сарая с пустым рюкзаком, будто не понимал, зачем сюда пришёл. Не потому что тот был особенно странным. Здесь вообще хватало людей, от которых пахло бедой: те, что смотрят в землю и никогда не задают вопросов, те, что живут в лесу неделями, пока не закончатся деревья или силы. Но у этого парня было что-то другое. Не злость и не страх. Скорее… ровное, скучное безразличие. Как будто он не пытался стать частью этого места, но и не собирался отсюда уходить.