– Я бы помогла… – вздохнула она, но быстро поправилась: – Помогу, когда доберусь до архива. Мне ведь все-таки разрешили туда спуститься, пусть и под надзором. Лед тронулся. Но, чтобы все не испортить, мне нужно вернуть эти газеты на место. Может, тогда Фрекен забудет про ежедневные обещания меня уволить.
– Уже извинился же, – усмехнулся парень и положил в стопку последнюю газету. – Если захочу еще что-нибудь украсть, спрошу у тебя разрешения.
Надя фыркнула и шутливо пихнула его в плечо. Распрощавшись с Элей, она вернулась к себе, в уже опустевшую комнату: медсестра уходила на работу куда раньше соседки. Надя быстро переоделась и причесалась, спрятала газеты в сумку и, назвав вахтерше номер уже своей комнаты, поспешила в библиотеку. В половине девятого она поднялась на крыльцо и дернула дверь на себя. Закрыто. «Повезло-то как», – улыбнулась она, отперла дверь своим ключом и, перепрыгивая через ступеньку, побежала наверх, к стопкам старых газет, ждущих потерянных собратьев.
Раскладывая номера «Новостей Шахтара», Надя просмотрела желтеющие страницы. В статьях и заметках газетчики пересказывали новость об обвале шахты разными словами: одни упоминали смерть кого-то из пострадавших шахтеров и сообщали дату похорон, другие комментировали визиты чиновников из областного центра и даже из столицы, позже сухо говорили о закрытии предприятия. Расследование катастрофы, видимо, ни к чему не привело – в номерах, которые Эля не тронул, об этом больше не писали. Как он и говорил, официально причину обвала так и не озвучили. В последней напечатанной заметке был только комментарий «пресс-секретаря Комитета по безопасности Шахтара», в котором практически накладывали табу на публичное обсуждение обвала. После этого – только объявление об открытии памятника, который Надя видела в день приезда.
«Комитет по безопасности? – перечитала Надя сухое официальное сообщение. – Что за дурацкое название…»
Поправив и без того ровные стопки, она окинула библиотеку хозяйским взглядом. До открытия оставалось еще немного времени, и девушка пошла проверить детский отдел, чтобы Фрекен не к чему было придраться. Наведя порядок на доверенных территориях, архивариус спустилась на первый этаж, к двери, за которой, как в пыльном гробу, лежала ее настоящая вотчина. Простая дверь, выкрашенная белой краской. Ни таблички, ничего. Если бы не внезапное поручение откуда-то «сверху», она бы так и не узнала, что за ней скрывается. А еще, если бы не это, она бы не опозорилась перед парнем, который ей нравится и который встречается с другой.