Черной работы было много, хватало на целый день с раннего утра. Полин всюду следовала за хозяйкой, поэтому обязанности перестилать постель, гладить тонкое белье фрейлины, поливать цветы она постепенно переложила на Зизи.
Так начался новый период в жизни девочки, и, думая о том, следует ли радоваться случившемуся, Зизи пришла к выводу, что все изменения к лучшему.
По крайней мере теперь ей не надо томиться в неизвестности, гадая о дальнейшей судьбе.
Если повезет, она до конца своих дней будет служить во дворце. Многие из воспитанниц могли только мечтать о выпавшей ей доле.
Что ж, спасибо и на этом.
За день она успевала так набегаться, что засыпала, едва коснувшись головой подушки.
Были и иные причины для усталости. Кухня, прачечная, дворницкая, бесчисленные коридоры, этажи – и везде незнакомые люди. Особого внимания на девочку никто не обращал, но от постоянного мелькания множества лиц и толкотни в рабочих помещениях дворца Зизи уставала чуть ли не сильнее, чем от работы.
Очень скоро она узнала, что люд, работавший во дворце, – их называли придворнослужители – подбирался очень тщательно. Должности, раз полученные, передавались от родителей детям, другими словами, наследовались, как сундуки с добром. Ребята, выросшие во дворце, могли не задумываться о будущем, зная, что полученные родителями должности перейдут к ним. Тем удивительнее было появление в этом кругу девочки из воспитательного дома. Не раз и не два Зизи случалось думать об этом, но ответа не находилось.
Полин рассказала: до недавнего времени цесаревич Александр Александрович с супругой Марией Федоровной, у которой служила Куракина, жили в Аничковом дворце, гораздо более уютном, а летом любили селиться в маленьких дворцах, особенно в Петергофской Александрии, где жизнь была проще, в том числе и для фрейлин. Однако с болезнью императрицы двор окончательно осел в Зимнем, поэтому всем пришлось привыкать к здешним, не совсем подходящим даже для привилегированных фрейлин условиям.
Помещения для них в Зимнем дворце находились в так называемом «фрейлинском коридоре» на южной стороне третьего этажа. В коридор выходили целых шестьдесят четыре двери, а окна – на Дворцовую площадь или во двор. В распоряжении фрейлины была комната, совмещавшая спальню и гостиную, и общая на всех карета, в которой во время дежурства они проводили большую часть времени. Такую жизнь нельзя было назвать приятной. Годами существуя в своих одиноких комнатах, женщины не знали ни уюта, ни домашнего очага, и кажущаяся постороннему глазу роскошной жизнь фрейлины отнюдь не была сладкой.