Зашуршали камни, и партизаны настороженно повернули головы. Это пришли Елизавета, жена капитана Романчука, и Зоя. Женщины принесли кружки для чая и кастрюльку с кашей, чтобы разогреть ее и накормить мужчин. Елизавета молчала, поджав губы. Она даже не стала ничего говорить, расспрашивать. Передала кастрюльку и сразу же ушла в шалаш. В тягостной тишине мужчины проводили ее взглядом.
– Игорь не вернулся, – кутаясь в старенькое, не по росту женское пальто, стала рассказывать девушка. – Если с ним что-то случится, она, боюсь, просто не переживет. Сначала дочь, потом сын.
– Не спеши, Зоя, – перебил девушку Саша. – Про дочь еще ничего не известно, Игорь паренек смышленый. Все будет хорошо, а волноваться она должна, она ведь мать… А где Сорока, где капитан?
– Сорока сидит с Никодимовым, а Петр Васильевич отправился навстречу сыну.
Пока все жадно ели горячую, с огня, кашу, Зоя Лунева сидела и смотрела на Сашу. Почему-то девушка больше всего верила во всем отряде именно ему. Может, она влюблена в меня, часто думал Канунников, но потом отгонял эту неуместную мысль. Фу, глупости какие! И тут же его мысли возвращались к Агнешке Дашевской, в прошлом ленинградской девушке Анне Кораблевой. Вот кому по-настоящему плохо. Одна в чужой стране, захваченной гитлеровцами. Муж умер, а ей приходится общаться с этим мерзким Карлом Вагнером…
Уставшие, замерзшие, Петр Васильевич с сыном добрались до партизанского лагеря только в сумерках. Оказалось, что Игорь промочил ноги, потому что ему пришлось прятаться на берегу от немцев, и отец, когда встретил его и понял, что случилось, заставил до самого лагеря бежать, чтобы не замерзнуть. Елизавета ворчала, заставляя парня снимать обувь, носки. Она усадила его у костра, в который Лещенко и Бурсак подбросили дров, заставила пить горячую воду, а потом и поесть. Когда ноги, протянутые к самому огню, согрелись, мать замотала их шарфом и не отходила от Игоря, пока он не поел. Романчук отвел Александра в сторону и стал рассказывать.
– Плохи наши дела, лейтенант. Немцы на станции снимают с поезда маршевый батальон, который следовал на фронт. Это уже второй. Вчерашний разместили в здании школы, выставили часовых. Солдат в город не отпускают. А на площади начинают собираться грузовики самого разного вида и принадлежности. Я видел даже два гражданских автобуса.