Пока мы шагали от мостика до ворот моего дома, я снова вспомнил, как меня вели на расстрел: руки связаны за спиной, за воротник заткнута табличка приговоренного к смерти. Шел двадцать третий день последнего лунного месяца, до Нового года оставалось всего семь дней. Дул пронизывающий холодный ветер, все небо застилали багровые тучи. За шиворот горстями сыпалась ледяная крупа. Чуть поодаль с громкими рыданиями следовала моя жена, урожденная Бай. Наложниц Инчунь и Цюсян не видать. Инчунь ждала ребенка и вскорости должна была разрешиться от бремени, ей простительно. А вот то, что не пришла попрощаться Цюсян, не беременная и молодая, сильно расстроило. Уже на мосту я повернулся к находившемуся рядом командиру ополченцев Хуан Туну и его бойцам: «Мы ведь односельчане, почтенные, вражды между нами не было, ни прежде, ни теперь. Скажите, если даже обидел чем, стоит ли так поступать?» Хуан Тун зыркнул на меня и тут же отвел взгляд. Золотистые зрачки посверкивают, как звезды на небе. Эх, Хуан Тун, Хуан Тун, подходящее же имечко выбрали тебе родители! [13] «Поменьше бы трепал языком! – бросил он. – Политика есть политика!» – «Если вы меня убить собрались, почтенные, то хоть объясните, какой такой закон я нарушил?» – не сдавался я. «Вот у владыки преисподней всё и выяснишь», – сказал он и приставил ружье почти вплотную к моей голове. Голова будто улетела, перед глазами рассыпались огненные искры. Словно издалека донесся грохот, и повис запах пороха…
Ворота моего дома были приоткрыты, и я увидел во дворе множество людей. Неужели они знали о моем возвращении?
– Спасибо, братцы, что проводили! – обратился я к спутникам.
На их лицах играли хитрые улыбочки, и не успел я поразмыслить, что эти улыбочки означают, как меня схватили за руки и швырнули вперед. В глазах потемнело, казалось, я тону. И тут прозвенел радостный человеческий возглас:
– Родился!
Я разлепил глаза. Весь в какой-то липкой жидкости, лежу между ног ослицы. Силы небесные! Кто бы мог подумать, что я, Симэнь Нао, воспитанный и образованный, достойный деревенский шэньши [14], стану осленком с белыми копытами и нежными губами!