Сначала – лёгкое головокружение, списываемое на алкоголь
Потом – приятное тепло в животе
Затем… наступает кульминация
Их зрачки расширяются. Кожа покрывается испариной. Они начинают искать… меня. Не понимая почему, но зная, что только я могу утолить эту внезапную жажду.
Они приходят сами или их приводят. Некоторые уже мокрые между ног, другие кусают губы до крови, пытаясь сдержать желание. Но все без исключения готовы на всё ради моего прикосновения.
А наутро… наутро остаётся лишь смутное воспоминание, как о сильном опьянении.
Вытираю ладонью остатки влаги со лба.
Сегодня будет богатый улов.
Демон внутри – ликует!
Но боль, не даёт расслабиться полностью…
Глава 2. Предвкушение
Мира
Тетрадь.
Бледный свет из высоких окон ложится на разлинованные листы, превращая синие чернила в акварельные разводы. Первый курс почти позади – осталось только пережить эти три недели: волнительную практику. Если, конечно, меня куда-нибудь распределят. В голове уже неделю крутится список возможных баз – Черное море, Камчатка, Дальний Восток. Но главное – не оказаться в числе тех, кого оставят перебирать архивы в пыльном подвале кафедры.
Я вывожу аккуратные строчки, стараясь не отвлекаться на шёпот Алисы и её парня Славки с соседней парты.
– Мира, ты вообще слышишь, что он говорит? – Алиса бросает в меня смятый листок, который падает точно между строчками про термохалинную циркуляцию. – Ты как робот.
Я игнорирую её, но пальцы непроизвольно сжимают ручку сильнее. Пластик трещит – на корпусе уже давно есть тонкая паутинка сколов, появившаяся ещё в середине семестра после особенно напряжённой контрольной. «Сломаешь – к неудаче», – говорила бабушка, когда я в пятом классе раздавила свою первую гелевую ручку перед олимпиадой по географии. Но я всё равно давила, пока не чувствовала, как стержень прогибается под натиском пальцев, оставляя на подушечках красные вмятины.
– …Итак, основные течения Северного Ледовитого океана… – голос Константина Николаевича ровный, безэмоциональный, будто диктует прогноз погоды. Он даже не смотрит в нашу сторону – просто методично выводит мелом сложную схему на доске, изредка поправляя очки, которые вечно сползают на кончик носа.
Щёлк.
Ручка ломается с тихим, но отчётливым звуком. Чернила вытекают на бумагу, растекаются синим пятном, как разлившаяся нефть с тех самых танкеров, о катастрофах которых мы изучали целый модуль.