Бабушка говорила:
– Они не могут иначе. Море – это не работа, это судьба.
Я кивала, но не понимала. Пока не осталась совсем одна.
Бабушка умерла прошлым летом, за месяц до моего поступления
После похорон приехали родители – на целых три дня. Мать впервые за много лет обняла меня и сказала:
– Теперь тебе нужно быть сильной.
А отец просто положил передо мной заявление в институт, уже заполненное до строки "подпись абитуриента".
Так я оказалась здесь.
Сейчас, спустя год, я живу в съёмной квартире с Алисой. Две комнаты, протекающий кран на кухне и вид на университетский двор. Мы повесили на стену старую карту морей, которую Алиса нашла на блошином рынке. Иногда ночью, когда не спится, я встаю и вожу пальцем по изгибам береговых линий, представляя, где сейчас мои родители. В Тихом океане? В Антарктике?
Алиса смеётся:
– Ты как старый капитан, который скучает по палубе, хотя никогда не выходил в море.
Возможно, она права.
Но когда я сижу на лекциях и слушаю про мощь океанских течений, про тайны глубин, которые ещё только предстоит разгадать – я чувствую, что это не просто родительский наказ. Это что-то большее.
Константин Николаевич поворачивается к доске, и солнечный луч падает на его седые виски. Он говорит что-то про влияние течений, а я думаю о том, что где-то там, среди этих цифр и формул, есть и мой маленький шанс.
Шанс не просто продолжить семейное дело.
А найти в нём себя.
Но была одна проблема.
Огромная. Необъяснимая. Стыдная.
Я боялась воды.
Не просто боялась – меня охватывал настоящий, животный ужас при мысли о том, чтобы оказаться в открытом море. Даже бассейн был испытанием. Даже ванна, если вода доходила выше груди, заставляла сердце биться чаще, а ладони – покрываться липким потом.
Ирония судьбы: будущий океанолог, который не может заставить себя зайти в воду по пояс.
Теория у меня была в пальцах – я могла с закрытыми глазами нарисовать схему течений, могла часами рассказывать о термоклинах и солёности вод, о миграциях планктона и динамике приливов. Но когда речь заходила о практике…
Погружение.
Даже это слово вызывало тошноту.
Всё началось в детстве.
Мне было семь лет. Родители как раз вернулись из очередной экспедиции и взяли меня с собой на море – редкая семейная поездка. Помню жаркое солнце, крики чаек и запах солёного ветра.