– Я вам не по зубам. Лучше не трогайте меня! – Кутасов постарался, чтобы его голос звучал ровно.
– Ути-тю… А то что? – дядя Жора поднял палец, словно собираясь им ткнуть в Микку.
– Я под защитой могущественных сил. Если вы не оставите меня в покое, то получите немедленный и сокрушительный отпор.
– Да? И от кого же это? Ты, конечно, подразумеваешь своего куратора. Нет? Неужели ты тайный эмиссар ордена Всадников? Мне стоит ждать возмездия от них?
Микка смешался; конечно, не из-за того, что оппонент перешел на «ты»: бандит осведомлен и про Всадников! Значит, он не блефует и действительно знает все.
– От Странников! – вдруг выпалил Микка.
Дядя Жора с прищуром посмотрел на него. На секунду на его лице проявилась нерешительность.
– От каких еще таких «странников»? Что-то новенькое. Сам придумал?
– Я вас предупреждаю последний раз. Со мной шутки плохи.
Респектабельный бандит разозлился.
– Не делай мне беременную голову, фраер, – стал он ронять слова-кирпичи, – не бери меня на понт. Ну-ка, давай! И что ты сделаешь? Ничего. А потому закрой хлебало и…
В следующий момент сиденье, на котором вальяжно раскинулся злой господин, двинулось вперед. Дверь с его стороны стала странно выгибаться, словно кто-то изнутри раздувал ее на манер воздушного пузыря. Пришло в движение все: лопнула и медлительно разлетелась фрагментами стеклянная перегородка, переднее сидение, вместе с сидевшем в нем громилой, двинулось навстречу заднему. С непонятным опозданием проявился звук удара, после – еще одного, и затем – долгого протяжного скрежета.
Лицо дяди Жоры оказалось зажато между подголовниками, тело его было развернуто и схвачено искореженным металлом со всех сторон. На бледном лице и в редких волосах блестели сахарные осколки стекла, по хорошо выбритым щекам текли капельки крови. В круглых глазах застыл священный ужас. Один из его «быков», сидящих на переднем сиденье, завалился вперед и безвольно уронил голову на грудь; второй, за рулем, ошалело крутил глазами и шкрябал пятерней грудь – он оказался пристегнут ремнем безопасности и тот впился ему в спортивный костюм голодной чёрной змеей.
Кутасов посмотрел на свои руки, опустил глаза и взглянул на ноги. Он был совершенно цел. Вся половина машины, в которой он сидел, почти не изменилась. Даже дверь не перекосило. Микка протянул руку и дверца легко, без щелчка, отпрянула в сторону.