Утром трамвай оказался набит как бочка сельдями.
Микка висел на поручне, зацепившись за него одной рукой, зажатый со всех сторон другими пассажирами, и страдал от острого локтя, воткнутого ему аккурат под нижнее ребро. Что делать, ехать здесь от метро всего пять остановок, а пешком не побежишь: кругом лужи, осенняя слякоть – и штаны и обувь будут совершенно загублены, стирай их потом… Микка скосил глаза вниз. Кажется, у него начинает получаться – шнурки, родимые, наконец, с честью выдержали испытание и не развязались; никто не мочалит их долгие концы своими каблучками и каблучищами о металлический пол. Так что не зря он вчера вечером у телевизора упражнялся.
Хотя… борьба с архаичным бытом, или адаптация к нему – это, конечно, самая простая проблема, очевидная. Ведь должны быть несоответствия принципиальные, тектонические, совершенно все покрывающие, и технологический разрыв и социальный. Стоящие в одном ряду с заблокированным личным ассистентом. Даже круче чем ка́нтор: что-нибудь этакое, к чему он должен подготовиться и тем не менее никогда не быть готовым… И разве он не должен был сразу с ним столкнуться?
Трамвай заверещал механической трелью, еще не успев до конца остановиться, с лязгом распахнул двери. Люди начали протискиваться к выходу. Микка, спохватившись, отцепился от поручня и позволил потоку вынести его на остановку.
Институтское крыльцо в этот раз не было пустынным, по нему быстро поднимался человечий разномастный ручеек. Взбегали по двое, по трое, целыми компаниями, по одному – как Микка. Алюминиевая дверь распахивалась, тонко взвизгивала пружиной в размахе, грозясь громыхнуть обратно со всей тугой силы, но тут ее подхватывала и придерживала новая рука. Народу в институте умещалось немало, помимо своих, «законных», здание было наполнено арендаторами: разными конторами и конторками – все они, конечно, именовались фирмами, а некоторые, даже, – концернами или ассоциациями. Шанхайчик был будь здоров, в целых семь этажей, да еще и непонятный корпус, прилепленный с боку, смахивающий на гимнастический зал. Что там – не ясно. Высокие витринные окна, во всю стену, закрашены белой краской. Видны только очертания фикусов и неаккуратные ряды светильников под потолком. Вроде, какой-то коллекторный машинный зал.