– Документы.
Человек в длинной шинели и в модной в последнее время шапке с явным разочарованием начал посматривать в сторону прицепа. Формальная, казалось бы, процедура неуместно затягивалась. Человек удивлённо хмыкал и перелистывал бумаги, словно я пытался доказать, что я прилетел с Марса и прилетел с миром.
– Коммунар, значит… Ну, что же, с вас 10 патронов за проезд.
– Как это 10? Всегда ведь три было?
– Ну как же? Постановление вышло. Со всех предпринимателей по установленной стоимости. Вы ведь предприниматель?
– Конечно предприниматель. Вот только в Постановлении, насколько я помню, говориться только о членах поселкового кооператива и лицах, не имеющих визы. Так ведь?
– А где же виза то, ваша?
– А вот тут, после 3 страницы.
– Хм… печать какая-то нечёткая и фотография на вас совсем не похожа… Горский, прими товарища в комендатуру, пока не разберёмся!
– Есть!
Мужик, до того абсолютно безучастно, ковырявший ногой снег, оказался напротив и пристально смотря в глаза, сделал жесть, мол, «пройдите, гражданин задержанный». После, нарочито вежливо, но враждебно препроводил. В комендатуре было тепло и по-своему уютно, в небольшой комнатке, напоминавшей кабинет бухгалтера за столом, сидел тот самый мужик, который пытался стрясти с меня десятку – начальник караула. На толстом и довольном лице, которое в нынешнее время уже не часто встретишь парадоксально сочетались улыбка и горькое сожаление. Он уже в пятый раз перелистывал мои документы, чтобы найти в них что-то. Что-то такое, чтобы могло объяснить неслыханную цену в 10 патронов калибра 7.62, которые с меня спрашивались. Вообще внутренние транзакции в городе велись в основном либо путём бартерного обмена, либо пятёркой, которая стала популярной валютой. Особенно в магазинах, которые подчинялись напрямую Администрации. Однако у тех, кто в городе не жил и не знает, где её добыть в основном спрашивали семёрку, ввиду её большой распространённости.
– Плохи ваши дела, молодой человек. – чувство превосходства распирало это лицо, казалось, оно готово было задавить меня. Меня – настолько слабого и несущественного, того кто ничем не мог парировать даже самую надуманную претензию. Каким же жалким тогда я почувствовал себя.
– Товарищ начальник, ну пожалуйста. Было бы и если бы заранее знал бы, то заплатил. Вы же знаете, как сейчас трудно на выселках. Труднее, чем в городе.