То есть врач говорит, что у тебя не просто "нервы", а органическая патология, которая проявляется в виде психических симптомов.Пациенту ставят депрессивный синдром, что может быть частью более широкого органического поражения мозга.
«Ведь это не так уж и редко в медицине», – сделала она соответствующее заключение.Поэтому, мол, назначаю госпитализацию и более широкое обследование в ПНД (городской психоневрологический диспансер).Закончив, врач протянул мне листок с диагнозом "депрессивный синдром".Получив на руки заключение, я не испытал ни страха, ни паники. Напротив, ощутил прилив ясности, будто ключ повернулся в давно запертом замке.Но истинная находка скрывалась не в самом диагнозе, а в разговоре.
Доктор, словно невзначай, упомянул связь между хронической гипертонией и нарушением работы головного мозга. Что-то о сосудистых изменениях, о влиянии давления на эмоциональное состояние, о том, что депрессия может быть не просто психологическим срывом, а следствием физиологических изменений в организме. Пока добирался домой, внутри уже начинала складываться новая картинка, не просто болезнь, а инструмент, игра, где каждый симптом мог стать ходом. Каждое слово врача меткой для будущего маскарада.Теперь я точно знал, есть документ, за которым стоит научное обоснование. Теперь можно было строить дальнейшую линию поведения с холодным расчётом игрока в покер. Я будет симулировать не просто психическое расстройство, я буду жить им, дышать им, становиться им, чтобы остальные поверили, чтобы никто не усомнился, чтобы всё шло по плану.
Придя домой, я отдал остатки дня изучению соматических заболеваний и их связи с психическими расстройствами, готовился к созданию убедительных симуляций. Читал, анализировал, перепроверял источники. Потом вставал перед зеркалом, корчил одну из характерных гримас, проговаривая вслух жалобы на воображаемое телесное недомогание, будто обращаясь к врачу. Репетировал разные интонации, взгляды, паузы.
Всё это заняло время до глубокой ночи. Только далеко за полночь я, наконец, завалился спать, чувствуя себя немного актёром, немного пациентом, а чуть-чуть, уже и самим исследователем человеческой души.До назначенного дня визита в отдел полиции оставались сутки.
Я решил забыться и отдохнуть.И вот, в назначенное время, мои ноги переступили кабинет оперативных работников линейного отдела полиции. Оглядев меня, сотрудник, которого я знал, как старшего лейтенанта Иванова Сергея Витальевича, предложил мне вновь пройти в кабинет следователя Ореховой.Когда мы вошли в кабинет, Орехова бросила на нас взгляд поверх раскрытого дела и сказала: