– говорит летописец.
По дальнейшему рассказу А. Палицына дело обстояло следующим образом: «Но егда уже изнемогши силе нашей, но конечно еще неотчаавшемся и ко Спасителю своему и Творцу душевнии и телеснии очи возведше, от всея душа возопивше, помощи на сопротивных просяще, тогда Всемогий вскоре показа крепкую свою и непобедимую силу: казаки убо, которые от Климента святаго из острошку выбегли, и озревшеся на острог святаго Климента, видешя на церкви Литовские знамяна и запасов много, во острог вшедших, зело умилишася и воздохнувшие и прослезившеся к Богу, – мало бо их числом, – и тако возвращшеся и устремишяся единодушно ко острогу приступом; и, вземше его, Литовских людей всех острию меча предашя и запасы их поимашя»123.
«Другой Троицкий келарь, – говорит И.Е. Забелин, – современник событий и ученик архим. Дионисия, Симон Азарьин, не менее Аврамия любивший свой монастырь, но нестолько, как Аврамий любивший свою особу, рассказывает о казаках, что как скоро услышали в монастыре о великой розне и вражде между земцами и казаками, что не помогают друг другу, то арх. Дионисий и келарь Авраамий поспешили в Москву и вместе с Козьмою стали молить казаков да придут во смирение. И многим челобитьем приведоша их во смирение… и земские полки многим молением в братолюбие приведоша. А что казацкое войско негодовало, называя себя бедными и непожалованными, то власти Троицкие в ответ на это обещали им всю Сергиеву казну отдать. Услышавши такое слово, казаки с радостию обещались постоять за Веру и головы положить. И во время благополучно, кликнувши ясаком: Сергиев! Сергиев! обои полки, дворяне (земцы) и казаки, устремились на врагов единодушно и Бог им помог за молитвы преподобнаго Сергия1… Тотчас был отбит острожек Климентовский, при чем одних Венгров было побито 700 человек. Потом пешие засели по рвам, ямам и крапивам, где только можно было попрятаться, чтоб не пропустить в город Польских запасов. Однако большой надежды на успех не было ни в ком2»124.
Наступил вечер. С той и другой стороны раздавались звуки выстрелов, и слышалось пение молебнов, служивших во всех московских полках. В этот момент Господь даровал победу русским рукою, кто первый поднял голос на всеобщее вооружение против врагов России. Кузьма Минин неожиданно подошёл к Пожарскому и попросил у него ратной силы, для удара по полякам. Взяв три дворянские сотни и перешедшего на сторону русских польского «рохмистра Хмелевского», Минин смело пошёл в бой на стоявшие у Крымского брода конную и пешую сотни Хоткевича. Это решило участь дня, а, вместе с тем и судьбу всех дальнейших событий. Пехота, видя блистательный успех Минина, «из ям и ис крапив поидоша тиском к табарам. Конныя же все напустиша. Етман же, покинув многие коши и шатры, побежа ис табар»