Таким образом, хотя можно подумать, что осмысленная интерпретация является следствием однозначного или иного точного объяснения, теоретики нечетких следов показали, что различные ментальные представления кодируются параллельно. Это означает, что ментальная репрезентация, которая дает интерпретацию, может отличаться от ментальной репрезентации, дающей объяснение, и наоборот. Как будет обсуждаться в следующих разделах, выбор ментальной репрезентации, на которую следует опираться, также является функцией индивидуальных различий в навыках и личностных чертах. Осмысленные интерпретации и механистические объяснения часто не вытекают друг из друга или из точных стенографических данных. Выбор ментальной репрезентации, на которую опирается человек, также является функцией индивидуальных различий в навыках и личностных качествах.
Люди отличаются друг от друга систематическим образом. Некоторые из этих различий являются вопросом мастерства. Например, профессиональный специалист по информатике с многолетним опытом обучения наделен набором навыков, которые сильно отличаются от навыков профессионального ученого-юриста. Люди с соответствующими навыками могут предпочесть полагаться на более точные уровни ментальной репрезентации, если у них есть способность их обрабатывать. Например, «умение считать» – математические способности – позволяет людям осмысливать сложные числовые данные, такие как проценты и дроби, так что они менее подвержены статистической предвзятости при принятии решений. Аналогичным образом, в контексте машинного обучения обнаружилось, что пользователи с образованием в области компьютерных наук (и особенно с докторской степенью) с большей вероятностью согласятся с тем, что система полезна и заслуживает доверия, если они понимают, как работает система. И наоборот, те, кто обладает более соответствующими базовыми знаниями, были лучше способны извлекать суть из нарративов с плохо определенными причинно-следственными структурами. Эти процессы интерпретации связаны с экспертизой в предметной области – отличительной чертой обработки сущности.
Другие различия связаны с чертами характера. Например, некоторые люди предпочитают полагаться на свои «интуитивные чувства», то есть на свои интуитивные суждения, при принятии решения, в то время как другие предпочитают участвовать в обширных размышлениях. Тест на когнитивную рефлексию является мерой этой черты (хотя она также коррелирует со счетом и интеллектом), и исследователи обнаружили, что люди с высоким уровнем когнитивной рефлексии менее восприимчивы к предубеждениям при принятии решений, которые противостоят интуитивным и совещательным способам мышления (например, хорошо известный «эффект фрейминга»). Аналогичным образом, шкала потребности в познании измеряет предпочтения испытуемых в отношении умственных усилий. Например, известны описывания доказательства модели повествовательного понимания, в которой закодировано несколько уровней ментальной репрезентации, причем некоторые читатели предпочитают использовать стратегии построения когерентности, полагаясь на трудоемкое чтение «близкого к тексту», а те, кто использует более интерпретативную стратегию, которая находится «дальше» от текста. Исследователи обнаружили, что люди с высокими интеллектуальными показателями с большей вероятностью решат несколько рискованных задач, по-видимому, потому, что они прилагают усилия, чтобы заметить сходства или противоречия между различными задачами с похожей структурой. Это объяснение этих результатов подкрепляется доказательствами того, что внутрисубъектные сравнения стимулов могут привести к тому, что испытуемые будут подвергать цензуре основные реакции при обнаружении противоречий, тем самым побуждая испытуемых сосредоточиться на более детальных характеристиках. Аналогичным образом, исследования показали, что некоторые люди испытывают трудности с определением того, являются ли модели «честными» или «справедливыми» – обе категориальные суть – абстрактно (т.е. без важного контекста), и вместо этого сравнивают эти объяснения с предыдущим опытом или со второй системой, что позволяет проводить порядковые сравнения («более честные/справедливые» против «менее справедливых/справедливых»). По этой причине Миттельштадт и его коллеги утверждают, что модели должны быть контрастными, чтобы облегчить интерпретируемость. Тем не менее, эти авторы также стараются подчеркнуть, что такие контрастивные объяснения часто упускают важный контекст, т.е. они стимулируют зависимость от вырванных из контекста дословных представлений.