СанаА поняла это, когда сделала шаг, что изменил всё: она оставила работу, где дни сливались в серую пелену, а её душа тонула в кипах бумаг и звоне телефонов. Она ушла, чтобы следовать зову мечты – тому голосу, что шептал о звёздах и словах, что могли бы зажечь сердца других. Но этот шаг был подобен прыжку с обрыва, и мир, вместо того чтобы поймать её, обернулся против. Её заклеймили, называя безрассудной, неправильной, словно она разорвала невидимую цепь, что приковывала всех к шаблону: работа с девяти до пяти, дом, покой, предсказуемость. «Общество не понимало и не принимало моих стремлений, желаний и мечт, а когда я ушла с работы ради реализации мечты, меня и вовсе заклевали», – подумала она, и её рука замерла над бумагой, словно слова мира проникли в её храм, отравляя чернила.
СанаА вспомнила, как это началось. Соседка, что когда-то делила с ней чай, теперь отводила взгляд, бормоча: «Писать? В твоём возрасте пора о пенсии думать». Бывший, встретив её в магазине, усмехнулся: «Ну что, романы твои уже миллионы приносят?» Даже подруга детства написала короткое: «СанаА, вернись к реальности, пока не поздно». Их слова были как камни, брошенные в её хрупкий храм, и каждый удар оставлял на стенах трещину. Она нарушила закон, которого не существовало на бумаге, но высеченный в умах: не смей мечтать, не смей быть иной, не смей выбирать звезду вместо твёрдой земли.
Но в глубине души СанаА не жалела. «Эти слова – не жалоба, а констатация истины: люди боятся тех, кто осмеливается быть иным», – прошептала она, и её голос смешался с шорохом страниц. Она видела, что их страх сокрыт не в её безрассудстве, а в её смелости. Они боялись, потому что СанаА была зеркалом, отражавшим их собственные несбывшиеся мечты. Каждый, кто осуждал её, втайне вспоминал момент, когда сам отступил и выбрал безопасность вместо прыжка в неизвестность. Она была той, кто посмел, и это делало её чужой. Изгой в реальности – она стала тенью, что бродила по окраинам их мира, неся в руках перо вместо факела. И всё же даже в этом отречении был и свет.
СанаА знала, что для кого-то она настоящий герой.
Где-то, в тишине других комнат, в сердцах, что бились в такт её строкам, жили те, кто мечтал о таком же прыжке. Она видела их в редких письмах, что приходили к ней, в словах девушки, написавшей: