Девчонки занимались хозяйством, плавали как лебеди, потихоньку бросая взгляды на вышедшего на улицу гостя. Деда не было видно.
– Где Митрич? – спросил Владимир у Устиньи.
– Пошел в лес по делам.
Владимир потянулся, попил ключевой воды из кадушки и пошел таскать показанные дедом осиновые жерди для изгороди. Митрич появился к обеду, принес подстреленного зайца и перепела. Отобедали наваристой ушицы из форели. По традиции, дед пригласил Владимира посидеть на скамеечку. Стал снова спрашивать:
– Сколько вас было с купцом?
– Пять человек с купцом Добрыней, еще его приказчики.
– Ходил к стоянке, где вы устроились на ночевку, – сказал дед, покряхтев. – Видел погребальный костер. Жив купец, ушел на лодке – сапоги с каблуками мало у кого есть. А пятеро в лес бежали, в другую сторону от нашего дома.
Владимир молчал. Дед посмотрел на него и сказал:
– Надо найти их.
– Когда идем? – стало понятно, что приговор вынесен.
– После обеда.
Снаряжались недолго. Дед выдал Владимиру лук с пятью стрелами, копье в рост, с держателями на основании острия (с таким на медведя ходили, чтобы тело зверя, пронзенное, не упало на охотника и в агонии зверь не поймал охотника) и кожаный пояс с длинным ножом. Девчонкам дал наказ в доме сидеть до их прихода, дверь на щеколду закрыть, за лесом следить. Еще один лук был оставлен для Устиньи.
Вышли в полдень и пошли вдоль реки. Двигались быстро, бесшумно, дед рассматривал все следы. Ближе к вечеру он поднял руку вверх, показывая особую осторожность. Подошли к тому месту, где Владимир останавливался на ночлег. Дед вел дальше, туда, где следы пятерых уходили в лес. В лесу следы сохраняются долго – сломанная веточка, сшибленный мох на земле, заломанный папоротник. Шли быстро и аккуратно, осмотрительно, охотнику по-другому в этих местах не выжить. Прошли около трех верст вверх, потом, взяв круто к реке, вышли к броду, перешли на другую сторону, двинулись в гору вдоль ручья и вышли к дому.
Митрич держал лук наготове, Владимир шел чуть в стороне, готовый к атаке. Послышался тихий детский плач. Владимир заглянул в открытую дверь и быстро отпрянул. Ни стрелы, ни копья не полетело в открытую дверь. Еще раз сунул голову, осмотрелся и вошел в дом. В углу, забившись, сидели два ребенка. Он осмотрел другие комнаты, потом позвал деда. Митрич вошел, подошел к детям, приобнял обоих, спросил: