– Да…
– Вот видишь! Зачем же бросать то, что делает нас счастливыми? По крайней мере, пока не…
Она осеклась и на миг помрачнела, словно хотела добавить что-то еще, но в итоге не стала и только спросила:
– А лет тебе сколько?
Аличе вскинула руку, растопырив пятерню, а на другой показала большой палец, как учил отец.
– Шесть!
– Читать-писать умеешь?
– Я даже еще в школу не хожу! – возмутилась Аличе: ей только в октябре предстояло пойти в первый класс. Похоже, подумала она, эта синьора не слишком-то хорошо разбирается в детях.
– Ну да, прости, – смутилась тетя Ирен. – Но как же тогда ты запоминаешь истории, которые придумываешь?
Аличе задумалась: как, спрашивается, это объяснить? Потом ткнула пухлым пальчиком в висок и гордо заявила:
– Они у меня все здесь.
– Вот молодчина!
– А ты свои как запоминаешь?
Тетя Ирен снова заговорщически улыбнулась.
– Я их рисую! – воскликнула она. И тут же исправилась: – Ну, раньше рисовала.
* * *
Тем вечером за ужином вся семья только об Ирен и говорила. Отец Аличе, обычно кроткий и молчаливый, узнав о нежданном визите, вышел из своей привычной задумчивости и буркнул, что зря его не предупредили: он прекрасно помнил Ирен, было бы уместно хоть парой слов перекинуться.
– Ты же работал! Неужто бросил бы все и примчался? – вскипела Аделаида.
– Да уж нашел бы отговорку. Ладно, теперь-то что… – промямлил Микеле, уступая. Всерьез ругаться с женой он никогда не осмеливался: в доме командовала она.
Микеле служил счетоводом в строительной компании и понимал, что начальство вряд ли разрешило бы ему уйти с работы в неурочный час без веской причины. Однако пропускать встречу, которая могла решительно повлиять на благосостояние семьи, было жаль. Он ссутулился и продолжил есть.
– Я доела, можно пойти поиграть? – спросила Аличе, сползая со стула.
– Что это у тебя? – вскинулся Гаэтано, удивительно зоркий для своих пяти лет.
Аличе непроизвольно спрятала руку за спину, но брат, опередив ее, успел выхватить блестящий предмет, зажатый в кулачке.
– Ну-ка отдай маме, – нахмурилась Аделаида, и Гаэтано неохотно протянул ей крошечную эмалевую бабочку в желтых, зеленых и синих пятнах. – Ты где это взяла?
– Я не взяла, мне тетя дала! – обиженно воскликнула Аличе.
– Конечно! Это же подвеска с браслета Ирен… Похоже, оторвалась, – проворчала Аделаида, не обращая внимания на слова дочери. Та разревелась. – А ну, не капризничать! Придержу пока у себя, мала ты еще для такого. Будешь хорошо себя вести – получишь, когда подрастешь, – заявила она непререкаемым тоном.