, но и его «качество»: спокойное, агрессивное, больное, испуганное, лживое. Это было как невидимый язык, который он начинал понимать интуитивно, даже если не понимал слов. В толпе он мог почувствовать приближение человека с недобрыми намерениями, распознать больного, нуждающегося в помощи, или ощутить радость детей.
Однажды, во время выполнения задания по зачистке старой шахты от кобольдов – мелких, хищных существ – Акира столкнулся с неожиданной проблемой. Кобольды выставили простенькие, но эффективно действующие магические ловушки: мерцающие руны на полу, которые при приближении взрывались вспышками ослепляющего света и оглушающего звука. Лираэ предупреждала его о таких ловушках, но их Ки было слишком слабым для обычного восприятия.
Акира, используя свое обостренное Дзансин, почувствовал неладное. Он остановился перед светящейся руной. Его Ки предупреждало его о «сжатии» энергии в этой точке, о ее нестабильности. Он не мог пройти. Он не мог обойти. И не мог коснуться.
Вспомнив принципы Уке-Ваза – блокирующие техники в Кендо, Акира принял стойку. Он представил, что его руки держат невидимый щит, сотканный из его Ки. Он сосредоточил энергию, выпустив ее в контролируемом, но плотном потоке, направленном на руну.
Киай!
Раздался глухой хлопок, но не взрыв, а скорее схлопывание. Руна мгновенно померкла, а ее Ки рассеялось. Магическая ловушка была деактивирована. Лираэ, наблюдавшая за этим, уронила челюсть. «Ты… ты развеял магию? Без заклинания? Без концентрации мага?»
Акира покачал головой. Он не развеял. Он нейтрализовал. Он использовал свое Ки, чтобы нарушить Ки ловушки, словно он ударил по ней, только не физически, а энергетически. Это было не разрушение, а дезорганизация. Его дисциплина и контроль над собственным Ки позволяли ему противостоять даже магии, которая была совершенно чужда его родному миру.
Лираэ наблюдала за его тренировками в рощице. Сначала она относилась к ним как к странным ритуалам. Но затем она начала замечать изменения. Его движения становились еще более плавными, его концентрация – еще более глубокой. Она видела, как он «ударял» по дереву, и на коре оставались следы, словно от невидимого кувалды. Или как он «отсекал» ветку, и та падала, как если бы была перерублена острым клинком.
«Твоё Кендо, Акира,» – сказала она однажды, когда он завершил свою утреннюю тренировку. – «Оно как… тень. Невидимая, но сильная. Словно ты используешь Ки мира, чтобы оно стало твоим мечом.» Акира не понял слов, но понял ее удивление и уважение. Он кивнул. Да, это было так. Он не создавал магию, он