– Хаос… – он произнёс слово осторожно, будто пробуя его на вкус и находя непривычным. – Хаос является деструктивным фактором, Наташа. Он порождает стресс, неопределённость, дисгармонию. Моя новая студия соответствует всем стандартам эргономики и безопасности, рекомендованным «Эвдемонией». Это… оптимальная среда для творчества. Спокойная. Предсказуемая. – Он посмотрел на свою картину, на идеальное озеро. – Это позволяет мне сохранять стабильность. Высокий Коэффициент Счастья – это ведь важно, не так ли? Гарантия спокойствия. Гарантия того, что всё будет… хорошо.
Его голос был плоским, как поверхность озера на холсте. Ни тени сомнения, ни намёка на ностальгию. Только констатация факта. Высокий КС. Стабильность. Оптимальность. Хорошо. Наташа посмотрела на его руки – чистые, без следов краски, с аккуратно подстриженными ногтями. Руки техника, а не одержимого творца. Внезапно, как удар крошечного, острого шипа, в её виске вспыхнула боль. Не сильная, но навязчивая. Точечная. Как будто крошечный невидимый инструмент внутри её черепа сделал микроскопический, корректирующий укол. Стоп. Не туда. Не о том. Неправильные мысли. Опасные воспоминания. Боль совпала с яркой, нежелательной вспышкой в памяти: Кирилл, весь в пятнах краски, размахивающий кистью, как мечом, его глаза, горящие фанатичной верой в силу искусства, его хриплый голос, кричащий что-то о «выжигании пошлости огнём правды». Картина была резкой, шумной, почти болезненной. И живой. Очень живой.
Наташа слегка прикрыла глаза, делая вид, что пристальнее вглядывается в детали пейзажа. Боль в виске стихла так же быстро, как и возникла, оставив после себя лишь лёгкий, звенящий фон – тот самый постоянный гул абсолютного контроля, который теперь стал её тихим спутником. Когда она открыла глаза, Кирилл всё так же стоял рядом, его пустой взгляд скользил по её лицу с вежливым ожиданием. Он ждал продолжения беседы в рамках «оптимального» социального взаимодействия.
– Да, Кирилл, – проговорила Наташа, заставляя свои губы снова сложиться в улыбку, которая должна была выражать одобрение и понимание. – Стабильность важна. Это… хорошо. Твои работы очень… гармоничны. – Она почувствовала, как язык её предательски запнулся на последнем слове, будто пытаясь выговорить что-то иное. «Мёртвы», – пронеслось в голове, и тут же, как эхо, отозвался новый, предупредительный укол в виске. Глубже. Точнее.