Веселый таксист не закончил и не пояснил, какие были «ух» по выходным в ткачиховой общаге, потому что их почти красный феррари выскочил уже на Синопскую и тормозил у угла с Херсонской:
– Всё дальше не поеду. Не хочу светиться – интуристовская… Да здесь рядом, – простодушно подытожил он.
Обижаться на такую сердечную простоту казалось совсем не к месту, особенно Пахомову, который в своей повседневности не был избалован ни услугами официальных шашечек, ни бомбежкой «тачек», и из всех средств городского передвижения предпочитал бесшумный и просторный троллейбус с его нетривиальными четырьмя копейками за проезд.
Конфиденты вышли из ландо.
Нева мерцала. «Москва» сверкала.
Фотс и Пахомов приближались к светящимся стеклянным вратам, за которыми, видимо, скрывались от непосвященных порок и наслаждение. Вход в чертоги сторожил цербер, в форменной одежде с золотыми позументами и высоком бело-синем картузе; возможно, у него были даже белые перчатки – Пахомов от волнения не обратил внимания.
«Со мной», – с тяжелым баварским акцентом бросил на входе, не поворачивая в сторону цербера головы, Фотс.
Пахомов прошмыгнул.
Наконец! – за свои двадцать четыре года он впервые попал в такие барные потемки, которые до этого наблюдал лишь на экранах. Конечно, он жил в Ленинграде, большом и почти столичном городе, и несколько раз ему доводилось бывать то ли в кафе, то ли в барах, где такими притягательными западными киношными атрибутами были и барная стойка с рядом высоких крутящихся стульев, и небольшие столики в уютных затемненных уголках, и настенный свет бра вместо потолочных светильников, но как-то ему, видимо, не везло, потому что неискоренимый, – прилипчивый, как запах ленинградской корюшки, – советский дух ложился на всю эту обстановку то ли слоем патины, то ли сопливым блеском дешевого лака, превращая ее вместе с посетителями и обслугой в неумелую имитацию. И недаром же homo sovetikus так любил и рвался в доступные по эту сторону занавеса прибалтийские кафешки с их еще неутраченным несоветским уютом.
Был Пахомов один раз и в дорогом престижном ресторане на свадьбе у родственницы. Это был ресторан с огромным чопорным залом с колоннами и куда-то вверх уходящими лепными сводами, с вольно расставленными по периметру зала столами с уже сервированными приборами на белых, свисающих до пола скатертях, с возвышением эстрады в торце зала, и даже плетеные кадки с высокими пальмами были там…