Но что значит – оказать помощь душе, когда она горит?
Представьте себе картину, до боли знакомую каждому, кто хоть раз выезжал на место катастрофы. Специалист по первой помощи может описать её с предельной точностью: «У вас на глазах столкнулись две машины, в этих машинах погиб кто-то из близких, кто-то выжил… Человек в этой ситуации никого не слышит, мечется, кричит, пытается прорваться к своей матери-ребенку-мужу…»
Вот он – наш профессиональный вызов. Не гулкая лекционная аудитория, не мягкое кресло в уютном кабинете, а искореженный металл, запах гари и крик, разрывающий реальность на части. В этом крике – вся суть острой психологической реакции. Это попытка психики вытолкнуть из себя то, что она не в силах переварить.
И первый, главный принцип нашей работы, как ни парадоксально, звучит эгоистично, но является краеугольным камнем профессионализма: «не увеличить число пострадавших, в том числе за счет себя». Нельзя потушить пожар, если ты сам объят пламенем. Нельзя стать опорой для другого, если твои собственные ноги подкашиваются от ужаса.
Именно поэтому за плечами каждого из нас – годы специальной подготовки. Это не просто диплом о высшем образовании. Это узкая, выверенная специализация. Клиническая психология, дающая нам карту психических расстройств, чтобы не заблудиться в лабиринтах чужой боли. Психология чрезвычайных ситуаций, которая учит нас дышать и действовать там, где обычный человек замирает от шока. В России для этого существуют целые направления, такие как «Психология служебной деятельности в экстремальных условиях» или «Психология чрезвычайных ситуаций и экстремальных состояний». Мы – не просто сочувствующие. Мы – специалисты, чей инструментарий отточен до мелочей. В нашем арсенале есть методы вроде EMDR (Десенсибилизация и переработка движением глаз) или КПТ (Когнитивно-поведенческая терапия), но это – для потом. Для долгой и кропотливой работы по «сшиванию» разорванной души.
А там, на месте, наш главный инструмент – мы сами. Наша собственная устойчивость, эмпатия, ставшая не чувством, а действием, и умение быть частью команды – спасателей, врачей, пожарных.
Так что же мы делаем, шагнув в эпицентр чужого ада?
Первое – мы создаем островок безопасности. Тот самый человек, который «может застыть, например, посреди дороги», должен быть физически выведен из опасной зоны. Это не насилие, это акт заботы. Мягко, но настойчиво взять за руку или плечо, заглянуть в глаза и сказать: «Давайте отойдем сюда. Здесь безопаснее». Это первый контакт, первое якорение в реальности, которая рассыпалась на осколки.