– И за что меня выгнали?
– За двойное убийство. – Горан увидел, что у нее на секунду перехватило дыхание, но ни один мускул на лице не дрогнул. – Тебе назначат Куратора, человека, который будет за тобой присматривать. Что-то вроде того, как если бы тебя выпустили из тюрьмы и дали испытательный срок. К Куратору придется привыкнуть, вы будете постоянно держать связь.
Горан смотрел на нее сосредоточенно и жестко, и Тайра с облегчением для себя не увидела в его взгляде ни грамма сочувствия. Сэр Котца не ошибся: сэр Бергер имел все шансы стать воистину великим Ректором.
– Не бойся, для институтов это распространенная практика, – Горан чуть смягчился. – Боевая магия без жертв не обходится, и большинство из них случайные. Потери неизбежны, все это знают, поэтому разработали систему кураторства. Никто не стремится поставить клеймо убийцы на молодом маге и сломать ему жизнь. Это ясно?
– Да, сэр.
– Еще. Тебе придется сдавать вступительные экзамены, потому что академической справки у тебя не будет. Ишанкарскую академсправку мы тебе выдать не можем, иначе раскроем тебя в момент. Подделками мы тоже не промышляем. Если европейские институты относятся к случайным убийствам более-менее терпимо, то на Востоке, на наше счастье, есть школы, в которых действует принцип талиона1, поэтому тебе еще повезет, если ты уйдешь оттуда живой. Какая уж тут академсправка…
– А если спросят, где я училась до Торхильдфиорда?
– Мы не скажем. Имеем право промолчать, потому что для школ, которые упустили своих преступников, это позор. Не будем зря позорить ничье доброе имя.
– Понятно, сэр. Ну экзаменов я не боюсь…
– После ′т Хоофта смешно говорить об экзаменах вообще, – хохотнул Горан.
– На что я должна поступить?
– Поступать будешь на Боевую магию, все согласно легенде.
– А должна на что, сэр?
Горан снова усмехнулся.
– Ты слишком умная для восемнадцатилетней девчонки.
– Мне не далее как минуты две назад, исполнилось двадцать.
– Знаешь, чего я всегда боялся? – внезапно спросил Горан. – Что у тебя будут грустные глаза. Как последние полгода. Я очень этого боюсь, Кхасси. Сэр Котца как-то однажды рассказывал, что было с ′т Хоофтом, когда его дочь умерла. Он сказал, что самое страшное – это когда ты смотришь в глаза своему Некроманту, а в них океан печали и тоски. И ты знаешь, что через время в силу некромантского воспитания этот океан высохнет, и тогда на его месте окажется пустота. Темная бездна, и больше ничего. И тогда всем настанет конец. Сэр Котца сказал, что лучше не доводить до этого, но я и без него это знал и всегда боялся печали в твоих глазах. Не надо, Кхасси. Я слишком долго смотрел в бездну и больше не хочу.