Внутреннее убранство пресловутой «Форнарины» было на редкость простым: никаких арок, колонн и напыщенных орнаментов, никаких финтифлюшек с розочками, завитушками и амурчиками. Все только самое необходимое. Но это отсутствие роскоши и грубоватость обстановки придавали «Форнарине» особый шарм, делая ее уютной и гостеприимной, словно старинная таверна. На серых каменных стенах висели огромные, видимо, приобретенные у антикваров оловянные тарелки; под стеклянными витринами вкусно громоздилась готовая брызнуть ароматами выпечка; немногочисленные деревянные столики неуклюжей стайкой громоздились вокруг почти двухметрового камина, над которым упреком висела грубовато-пошлая, видимо, сделанная руками студента-первокурсника копия «Сикстинской мадонны» Рафаэля. Но сейчас этот средневековый рай начинал постепенно испаряться и превращаться в современный ад, ибо сюда собственной персоной пожаловала наша волшебных дел сыщица проводить свои изощренные дознания.
– Имя, фамилия, место жительства, занимаемая должность, – чеканя каждое слово, спросила Башкирова сидящего напротив нее, не на шутку испуганного Пьетро.
– Пьетро… Анточи… владелец булочной, проживаю в этом городе и в этом доме всю жизнь.
– И родились здесь?
– Да.
– А помещение тоже принадлежит вам?
– Да, синьора, – несколько развязно сказал Пьетро и поправил немного сбившуюся набок бабочку.
«Если так будет продолжаться, то этот черный таракан начнет звать меня „тетей Аней“, как этот долбанный Петька», – с неудовольствием подумала Анна Федоровна, но внешне ничем не выдала себя, лишь серые глаза ее стали какого-то неприятного, прожигающего насквозь оловянного цвета. Но она молчала, ибо боялась сбить с мысли этого лязгающего от страха зубами Пьетро в черном смокинге на коренастой фигуре и белой бабочке на выпяченной груди.
– Когда и как вы открыли ваше заведение?
– Да лет двадцать тому назад или больше. Точно уже не помню. Я проживал в этом доме со своими родителями. Мне принадлежала квартира на втором этаже, а они занимали апартаменты на первом. После кончины моих милых папы и мамы я унаследовал их собственность, перевел ее в нежилое помещение и осуществил свою давнюю мечту – открыл булочную, где вот уже больше двадцати лет в продаже всегда есть свежий хлеб, изготовленный по рецептам лучших итальянских поваров шестнадцатого века. А они, уж поверьте бывалому Пьетро, творили с мукой чудеса! – И Анточи театрально закатил свои черные выразительные глаза.