Спускаясь из автобуса, он бил себя по ногам огромной спортивной сумкой, набитой непонятно чем, и чуть слышно чертыхался. Макс приехал из Петербурга, где зарабатывал, пописывая заказные статейки для чужих блогов и делая посредственные переводы зарубежных новостей.
Еще пару дней назад Макс ничего не знал о Паккоярви. Сокурсник Вадим, ставший популярным тревел-блогером, подкинул ему халтурку. «Съезди, – говорит, – друг мой, в это захолустье, подсними мне фактуру про тамошний фестиваль, запиши пару-тройку интервью с аборигенами, чтобы я потом смог смонтировать какой-нибудь связный и не слишком занудный рассказ, а я тебе отплачу звонкой монетой». Сам он в эти дни собрался на «почти такой же сабантуй», но в Намибии.
Что такое «сабантуй в Намибии», Макс не очень уяснил, но, увидев на треснувшем экране своего старого китайского смартфона уведомление от банковского приложения с шестизначным авансом, не стал задаваться этим вопросом. Времени на подготовку практически не было, поэтому он побросал в спортивную сумку несколько смен белья, штатив для смартфона, селфи-палку, зарядные устройства для смартфона, зарядные устройства для зарядных устройств, изрядно потрепанный в битвах за контент ноутбук и зачем-то пару банок тушенки, года три бесцельно пылившихся в дебрях шкафов его холостяцкой квартиры. Погромыхивая этим скарбом, тем же вечером он погрузился в поезд на Петрозаводск, чтобы к середине следующего – самого короткого в году – дня своими глазами увидеть остановку междугородного автобуса и киоск «1000 мелочей».
***
Макс вышел из здания автостанции, безвкусно облицованного казенным сайдингом, и направился, следуя указаниям навигатора, на центральную площадь. Там он надеялся увидеть приготовление главной достопримечательности фестиваля – циклопических размеров костра – и, возможно, подловить кого-то из местных, чтобы начать собирать информацию. Идти было недалеко, но жгучий мороз и долгое сидение в автобусе заставили его отклониться от проложенного маршрута. Макс тащил свою сумку по широкой улице, обрамленной старинными деревянными домами, и вплоть до самых завязок на своей мохнатой шапке чувствовал, как оценивающе присматриваются к нему встречные. Группка подростков в дутых куртках, сверкая глазами из-под балаклав и шарфов, закрывающих лица, пробурчала что-то невнятное, проходя мимо него. Макс не смог ничего толком разобрать, кроме громкого гогота, донесшегося из-за спины.