– В тот день объявили охоту. – говорил мне отец. – Это была непростая охота, ведь никто не видел раньше в этих землях горта. Но то, как тварь расправилась с Растом, и место, где это случилось, явно указывали на его повадки. Они живут недалеко от воды. Когда мы нашли тело, то поняли, где эта тварь обитает. Пришлось пожертвовать двумя волкодавами, чтобы загнать его.
Так мы и жили: отец день за днем уходил на охоту, а мы его ждали. Благо, что дел хватало.
Прямо у дома мы с матерью возделывали огород. Началось это давно. Когда мне было лет пять, она повела меня к ближайшей окраине леса, который тянулся вдоль воды, и стала рубить отцовским «ножом» сучья и листья лопуха, такого же, что шел на кровлю.
Только отец называл этот клинок «ножом». Я же не мог понять, как можно одним словом называть и грубый кусок заточенного железа, обмотанный старой кожей, и это произведение искусства, которое, как мне казалось, было сделано лучшими мастерами мира.
Про огненные дома, где ковали железо, я уже знал достаточно. Мама рассказывала, что она когда-то жила рядом с таким, где мастера огня с помощниками стучали молотами, и из-под их рук выходили длинные клинки, острые наконечники для древка, круглые железные заслоны и прочие штуки, названия которых я не запомнил.
Мама говорила про жилища, сложенные из камней, такие большие, что в них, как в муравейниках, жили сотни людей. Я слушал, затаив дыхание, и представлял, как бегу по широким, протоптанным тропам между этими каменными домами, где дети моего возраста смеются и играют вместе. Здесь, у реки, я знал каждый камень и каждую тень, но людей – только двоих. Иногда, засыпая под шум дождя, я мечтал, что однажды уйду туда, где голоса не тонут в тумане, а лица не скрыты за деревьями.
После того как она прорубила небольшую полянку, мы с ней еще долго таскали весь собранный мусор и складывали его в импровизированную стену в десятке метров от дома. Дерево и листья блестели от влаги, как и все вокруг. Затем мы принялись вырывать тростник и ломать толстые корни белокрыльника3 на огороженной земле. К вечеру мы вымотались так, что я не чувствовал своих опухших рук. Позже мама рассказала, что это от ядовитого сока, попавшего в порезы.
Ничего у нас толком не получилось. Со стороны леса невысокой стеной торчали палки, небольшие деревца, успевшие завять за день листья. Поверх кучи мы набросали травы вперемешку с землей и корнями. Еще больше пострадала земля у дома. Нам не удалось очистить ее от растений и кустарника. Кое-где можно было увидеть черные прогалины земли, трава была измята, и, в основном, место напоминало лежбище какого-то крупного животного.