Украдкой я еще поглядывал на скорчившегося Генри, слезы которого так и не утихали. Ему повезло всего лишь родиться правильно в правильной семье. И теперь он стал таким. Бывало время, когда я ему завидовал. Единственный сын богатого отца-вдовца. А на деле – торчок, не способный жить.
Машина остановилась у моего дома. Я обошел ее и открыл дверь Генри, тот медленно поднял на меня голову и огляделся по сторонам. Убедившись, что я не привез его к отцу, он начал неуклюже пытаться выбраться на волю. Я ему помог, а после помог подняться на крыльцо, войти в дом, раздеться и лечь на диване, который на утро придется выбросить.
Как только я стянул с него его кроссовки, увидел в дверном проеме Андре. Она все поняла сразу, тихо прошло ко мне и поглядела на уже уснувшего Генри.
– Он опять… – прошептала она.
– Опять.
Я бросил кроссовок рядом с диваном, пошел на кухню и рухнул без сил на один из стулов. Андре прошла за мной и присела напротив.
– Он разрушает себя.
– Жаль его… – произнесла Андре.
– Мистер Хопкинс… мне его жаль. В прошлый раз, когда мы с ним встречались, он попросил меня приглядеть за ним, говорил, что я хороший парень и что было бы неплохо, если бы Генри был бы таким же.
– Мне кажется, он хотел бы тебя видеть своим сыном, – Андре мило улыбнулась.
– Что будет, когда его не станет? Генри получит все, а потом… он же и недели не удержит у себя все это. Все, за что Мистер Хопкинс боролся, за что страдал всю жизнь, теперь уйдет.
– Вероятно.
– Я ему не нянька. Да и слушать он меня не станет. Спасение утопающего – дело рук самого утопающего. А он не хочет этого.
– Ты скажешь об этом ему?
– Думаю, нет… Генри просил не говорить, сказал, что отец от него откажется тогда.
– Если это так… тяжелый выбор.
– Тут нечего выбирать. Я не предам его.
– Тогда ты предашь мистера Хопкинса.
Я без слов поглядел на Андре. Она сказала то, о чем я и сам знал, но не желал признавать. За это я ее и любил, и ненавидел.
– Если он сорвется еще раз…
– Он сорвется.
– Можно обратиться в клинику…
– Тогда его отец узнает.
Я молчал. У меня больше не было идей и сил, чтобы продолжать.
– Все же, я не могу. Кем я буду тогда.
– Честным человеком.
– Но не перед Генри. Я ему обещал. Я с ним поговорю.
– Снова.
– Снова.