Прометей неосвобождённый - страница 2

Шрифт
Интервал


Всё очень просто. Эту иллюзорную человеческую жизнь я себе выдумал. Я по-прежнему прикован к Скале, моя грудь пробита алмазным копьём, а мою печень каждое утро терзает неустанный орёл. Поначалу, первую сотню лет, терпеть эту пытку было невозможно. Что я только не делал. Тогда я научился погружаться в иллюзию. Оставаясь прикованным к Скале, я перемещал своё сознание на Землю и проживал там обычную человеческую жизнь. Нет, я не занимал чужие тела. Моё всемогущее сознание воссоздавало собственное. Как бы делало его точную копию. Но фактически, я всё так же оставался прикован к Скале, и часто, почти каждый день, приходил в себя там, на Краю Мира, испытывая адскую боль, холод и безмерное чувство отчаяния, и в спешке снова погружался в грёзы. Они действовали, как обезболивающее, хотя, признаться, и эта человеческая жизнь была далеко не идеальна. Меня мучило беспросветное одиночество. Я слонялся по миру как неприкаянный. Так, жил как сорняк, как пустоцвет. Зачем, спрашивается, жил? Только чтоб хоть чуть-чуть заглушить более страшную боль, ставшую моим проклятьем за тысячи лет заточения?

Во многих городах мне поставили памятники, но, конечно, никто не воспринимал эти мифы всерьёз, даже дети. На дворе стоял уже двадцать первый век. Но, должен признаться, люди совсем не изменились. Тем же самым людям я принес огонь, научил их строить, лечить болезни, изобретать. Тем же самым людям открыл все истины, которые они благополучно забыли, а подаренный мною огонь превратили в оружие, чтобы истреблять друг друга. Но я всё равно не жалею о своем решении. Я бы поступил точно так же хоть тысячу раз, даже зная, какое меня ждёт наказание за своеволие. Потому как судьба, которую человечеству уготовили сотворившие его боги, была еще страшнее.

Теперь я приходил на землю и жил среди людей. Я много путешествовал, менял имена и профессии, но нигде не задерживался надолго. Моим последним пристанищем стал музыкальный театр. Да, вы не ослышались. Наверное, мне наконец-то просто захотелось развеять свою бесконечную тоску, вот я и пошёл туда работать. Пел я неплохо. Правда, актёр из меня был никакой. Но всё же. Да и сам театр был далеко не столичный, а располагался в большом, красивом, но довольно провинциальном городе, раскинувшемся на берегах широкой полноводной реки.