Тогда, в 1988 году, они были большим дефицитом, как, впрочем, и много чего еще. Это теперь ими, уже пластиковыми, с множеством наворотов, больше похожими на обувь для катания с горных склонов, никого не удивишь, и мой младший сын с четырех лет гоняет на них по двору в окружении друзей в такой же новомодной обувке.
Иван, похоже, не снимал их ни днём, ни ночью. Я в одном был уверен: в институте он их снимал, наверное, с громадным сожалением. Но зато всё оставшееся время он проводил, катаясь по длинным коридорам факультетской общаги, и снимал их, как нам казалось, только когда ложился спать. А может, и не снимал…
Но тогда это выглядело бы весьма забавно. Ваня спит, а из—под одеяла торчат две ноги, обутые в чёрные блестящие ботинки с колёсиками, ещё вращающимися от безумной гонки.
Ване доставляло огромное удовольствие с грохотом мчаться по старому, давно не циклёванному паркету длинного общажного коридора, заставляя местных девчонок, спешащих с горячим ужином в кастрюльках из общей кухни в комнаты, прижиматься к стенам, в ужасе не знающих, за что им крепче держаться: за посуду в руках или за полы халатиков, распахивающихся от производимого Ваней ветра и обнажающих их молодые белые ноги.
Вот и сейчас на нём были роликовые коньки несмотря на то, что давно уже был одиннадцатый час. Стоя на лестничной площадке, он то и дело поскальзывался, и все его тело постоянно дергалось, отчего Ваня, против воли кивавший головой, походил на большую птицу с усами. Чтобы удержать равновесие, он хватался за деревянные, крашенные отвратительной коричневой краской перила.
– Ты про Армению слышал? Про землетрясение? —увидев меня, спускающегося по лестнице вниз, спросил Ванька.
А я, честно говоря, слышал об этом совсем чуть—чуть, краем уха. Телевизора и радио у нас в комнате не было. Газет мы не выписывали, да по большому счёту и не читали. Разве только «Московский комсомолец» и то в основном «Звуковую дорожку» Артура Гаспаряна.
– Ну, слыхал. А чего? —чтобы не ударить в грязь лицом, ответил я.
– Мы туда на помощь рвануть собираемся! Ты как, с нами не желаешь? Хотя ты, конечно, теперь дипломник. Тебя лопатой с кровати не поднимешь! —съехидничал Ванёк. Может, из-за намека на лопату и то, что ею поднимают почему-то с кровати, а может быть, что-то ещё, но я почувствовал себя задетым.