– Но, господин Кодзуки, если пресса узнает, что информацию о расследовании слили частному лицу…
– О чем ты вообще говоришь? Разве ты никогда не делал так? Когда хронический трус пытается играть в героя, это выглядит жалко. И если ты сам не расскажешь, тогда я напрямую спрошу Хонду. Решай сейчас: ты готов утонуть в грязи или предпочтешь, чтобы тебя отчитал начальник за трусость и неумение держать себя в руках?
Из этого разговора Сидзуке становится ясно, что Гэнтаро презирает полицию. Возможно, дело не в неприязни к Кирияме лично, а в том, что он ненавидит саму внешнюю оболочку полицейской власти и авторитета.
«Даже если я подолью масла в огонь, пора вмешаться», – решает она, но Кирияма сам подходит к ней.
– Судья Коэндзи, не уделите мне минуту?
– Что такое?
Кирияма отводит Сидзуку в сторону, подальше от Гэнтаро.
– Похоже, поведение господина Кодзуки вам не по душе…
– Разумеется! Со стороны такое поведение выглядит отвратительно – что со стороны господина Кодзуки, что с вашей, полиции префектуры Айти.
– Больно слышать.
– Если вам действительно больно, то почему бы не пресечь вмешательство господина Кодзуки прямо сейчас?
Кирияма устало опускает голову.
– Не стоит говорить такое простому полицейскому. Не знаю, как в Токио, но местная полиция существует благодаря связям. Особенно если учесть, что господин Кодзуки на короткой ноге с правящей партией. Что бы я ни сказал, это все равно что горох об стену. Более того, я рискую сразу оказаться на самой бесполезной должности.
Его голос исполнен горькой иронии, и Сидзука внезапно не находит слов. Осуждение этого детектива с позиции профессиональной этики почти так же несправедливо, как и диктатура Гэнтаро, подчиняющая его своим интересам.
– Но знаете, судья, даже у такого монстра, вращающегося в бизнесе, есть свои слабости.
– У него что, есть какой-нибудь совершенно неуправляемый сын?
– Он слаб перед женщинами постарше.
У Сидзуки от услышанного подкашиваются ноги.
– Нет-нет, речь не о романтических отношениях. Когда дело касается женщин старше него, его грубое поведение как будто исчезает. Как бы сказать… Он будто становится менее самоуверенным, что ли. И наблюдая за его реакцией на вас, я убеждаюсь в этом все больше.
– Вы хотите сказать, что он проявляет ко мне уважение?
– Пожалуй, нечто похожее, да. Поэтому если он не слушает таких простых полицейских, как я, то, возможно, прислушается к вашим словам – словам судьи.