– Д-доченька наша ни в чем не нуждается, господин инспектор! – выдохнула Марта, бросая на Алису взгляд, полный немой угрозы, – Счастлива она здесь! Как… как птичка в гнездышке! Правда, Алиска?
Алиса почувствовала, как по спине пробежали ледяные мурашки. Она подняла глаза. Встретила взгляд Кассиана. В его стальных глазах не было поощрения или осуждения. Была лишь… ожидающая тишина. Глубокая, как пропасть. И в этой тишине она услышала эхо всех побоев, всех оскорблений, всех ледяных ночей за печкой. Искра гнева, та самая, что тлела под пеплом, дрогнула. Но страх был сильнее. Она опустила глаза и кивнула. Один раз. Коротко. Позор сдавил ей горло горячим комом.
Кассиан ничего не сказал. Он лишь слегка наклонил голову, будто делая пометку в невидимом досье. Его лицо оставалось непроницаемым. Он задал еще несколько формальных вопросов о "здоровье", "успехах", "планах на будущее". Марта щебетала, разливаясь соловьем о несуществующих талантах и заботах. Григорий мычал что-то невразумительное. Алиса молчала, чувствуя, как ее лицо горит от стыда за свою ложь и за эту жалкую пародию на семью.
Визит длился недолго. Кассиан осмотрел комнату еще раз – его взгляд скользнул по щели в стене, откуда дуло, по потрескавшейся печи, по голым стенам. Никаких эмоций. Он вежливо поблагодарил за "теплый прием" и повернулся к выходу.
– Мы… мы надеемся на ваше благосклонное решение, господин инспектор! – лебезила Марта у самой двери, – Наша Алиса достойна лучшего! Мы так старались!
Кассиан остановился на пороге. Он не оглянулся.
– Ваша… забота… не останется незамеченной, – произнес он с ледяной вежливостью, и в его голосе прозвучала едва уловимая, но смертельно опасная нотка. Он вышел, бесшумно закрыв за собой дверь.
В доме на секунду повисла тишина. Марта стояла у закрытой двери, ее лицо постепенно теряло слащавое выражение. Оно становилось каменным. Злым. Она медленно повернулась. Григорий уже съежился, предчувствуя бурю. Алиса попыталась стать еще меньше в своем углу.
– ТЫ! – Марта взорвалась. Ее голос, еще минуту назад сладкий, превратился в визгливый вопль ярости. Она метнулась к Алисе, как фурия. – Ты! Урод! Чучело! Что ты там мычала?! А?! Почему не улыбалась?! Почему не сказала, как ты нас ЛЮБИШЬ?! – Каждое слово сопровождалось толчком. Она схватила Алису за плечи, тряся ее. – Мы тебя КОРМИМ! ОДЕВАЕМ! КРЫШУ НАД ГОЛОВОЙ ДАЕМ! А ты! Ты все испортила! Своим дурацким видом! Своей тупостью! Он же ничего не даст! Ни стипендии, ни компенсации! ВСЕ ИЗ-ЗА ТЕБЯ!