Слезы злости и разочарования текли по щекам Марты. Она швырнула Алису на пол. Та ударилась локтем о камень, боль пронзила руку.
– Чтоб ты сдохла! – завопила Марта, – Чтоб тебя черти забрали! Проклятая подкидышка! Вечная обуза! Иди отсюда! ИСЧЕЗНИ! На глаза не показывайся, пока я не остыну!
Алиса, не поднимая головы, выползла из-за печки и бросилась к узкой лестнице, ведущей на холодный, пыльный чердак. Ее убежище. Единственное место, где ее не могли достать немедленно. Она слышала, как внизу Марта обрушилась с руганью на Григория:
– И ты, тряпка! Ни слова не сказал! Все испортили! Все!
Кассиан не ушел. Он стоял под окном дома, в глубокой тени, сливаясь с грязной стеной. Он слышал ВСЕ. Каждый визгливый вопль Марты. Каждое слово ненависти. Звук падения тела на камень. Его собственная ярость, холодная и абсолютная, сжигала все внутри. Ледяной фасад треснул. В его глазах вспыхнуло нечто первобытное, древнее, нечеловеческое. Он видел это лицемерие. Он знал, что это ложь. Но услышать эту грязь, эту ненависть, направленную на нее, когда они думали, что он ушел… Это было последней каплей.
Он видел, как Алиса в отчаянии бросилась на чердак. Видел, как Марта продолжила свой истеричный монолог. Его решение кристаллизовалось мгновенно, превратившись в алмазную твердость. Больше ни секунды. Ни дня. Ни часа.
Он отступил глубже в тень. Его пальцы сжали небольшой, плоский коммуникатор, скрытый в ладони. Он нажал кнопку. На другом конце, в тихом кабинете за стеной города, отозвался Сирил, его друг-архивариус.
– Кассиан? – спросил спокойный голос.
– Сирил, – голос Кассиана был тише шепота, но в нем вибрировала сталь, – Протокол "Перевод". Активируй немедленно. Цель: Алиса. Локация: Каменное Лоно. Приемная семья: Марта и Григорий. Основание: "Несоответствие условий для развития академического потенциала". Приоритет: максимальный. Сейчас же.
Короткая пауза. Даже невозмутимый Сирил почувствовал ледяную волю в этом приказе.
– Принято. Документы будут готовы к завтрашнему утру. Требуется подпись Директора…
– Добейся. – Кассиан перебил его. В его голосе не было места возражениям, – Любым путем. Я приду за подписью лично. Через час. Академия должна принять ее. До конца недели. Это не просьба, Сирил. Это приказ.
Он отключил связь. Последний раз взглянул на окно чердака, где, как он знал, дрожала от страха и стыда девушка с глазами цвета темной бездны. Его лицо было каменным, но в нем горела холодная решимость.