Зачем в следующем рождении? Будучи по асуровой природе двуполым, Нарака прекрасно знал, что значит быть женщиной – иногда ему хотелось ради новых острых чувств отдать свое тело другому асуре, могучему, отважному, хищному… или даже любопытной асурини, пожелавшей поменяться ролями. Нечасто, тело мужчины и всё связанное с ним нравилось ему больше. Но он знал. И никогда не видел, чтобы кто-то из Своих вот так обливал его глазной водой, или ему самому хотелось бы такой низости…
Что не так у этих Мало Живущих? Чтобы узнать это, однажды он навёл на себя женскую майю. И сразу едва не свалился, запутавшись в многослойных цветных одеждах. Оборвав подол до колен, содрав с головы тяжёлую, стягивающую лоб блестящую обмотку с камнями и распотрошив тугую, до боли в затылке, косу, он пошёл по улице – и тут же услышал дикие вопли сонмища людей: «Блудница!», и в него полетели камни… Но вдруг чья-то рука схватила его за локоть и увлекла за угол дома, и на него навалился, прижав к стене, сильный чернобородый Мало Живущий.
– Я не видел тебя в храме Парвати… И в доме радости Мата Шрудали тоже… Ты новенькая? Тебе нужен покровитель! Идём!
Асура, ведомый любопытством, пошёл с чернобородым – и всю ночь воистину наслаждался… наслаждалась… его страстью. И это было хорошо.
Но когда «она», насытившись, вознамерилась уйти, чернобородый схватил «её» поперек стана, бросил себе на плечо и потащил куда-то. А там, на окраине города, запер в кирпичном доме, отбросив к стене, и прорычал:
– Ты моя, девка! И не вздумай пытаться удрать, иначе выпорю. Мне надо идти, тут дел по горло… К моему приходу чтоб была готова мне служить. И помни: на ложе я люблю, когда девка умелая, а не как ты – только стонать да закатывать глаза… Тебя что, никто ничему не учил? Так научу!
Асура медленно стянул со своих плеч и без того полуразодранные женские одежды… глаза чернобородого полезли на лоб, когда из-под сари «девки» ему открылось тёмное литое тело воина, стремительно растущее вширь и ввысь… но это было последнее, что он видел. Шея похитителя хрустнула, стена кирпичного дома рухнула, Нарака в своем истинном обличии, пылая бешенством, шагнул в квартал, распугивая своим видом всех, кто, на свою беду, там оказался… Но в этот день он больше никого не тронул.
И хоть история с чернобородым уже к ночи забылась, с этого дня асуре почему-то больше уже не хотелось убивать женщин. И если бы можно было сделать так, чтобы они только наслаждались, а не уродовали свои лица глазной водой и глупыми воплями… Но он не знал, как. А значит, лучше не связываться с ними…