Звучит убедительно: простая и стройная модель человеческого поведения. Но стоит задуматься, что именно означает «быть великим». В каком масштабе измерять это величие – семьи, города, страны? Допустим, вас узнаёт половина планеты, о вас пишут книги и снимают фильмы. Но что это меняет в конечном счёте? В масштабах галактики любая человеческая биография – пылинка; в масштабах наблюдаемой Вселенной – ничто. Математически: на фоне бесконечности любое конечное число стремится к нулю. И чем яснее это осознание, тем сильнее внутренний протест: такая картина категорически не устраивает, но в рамках «сугубо научного» мышления будто бы и возразить нечем.
Лишь позднее приходит понимание: вопрос о значимости человеческих дел неразрешим изнутри, пока материальная картина мира принимается как единственно возможная. Единственное, что способно придать конечной величине – человеческой жизни, подвигу, творчеству – ненулевое, абсолютное значение, – это наличие внешнего, трансцендентного смысла, иной системы отсчёта. Как только сверх этого мира появляется нечто, для чего он важен, возникает перспектива, в которой даже малые дела обретают подлинную величину. Внешний смысл освещает внутреннее «величие», тогда как сделанный «вручную» смысл всегда условен, временен и подвержен инфляции перед лицом безмолвной вечности.
Именно этот внешний смысл у нас и отняли. Взамен мы получили кажущуюся свободу самим задавать цели и ценности. Но вместе с ней пришла экзистенциальная пустота, головокружение от безопорности. Свобода без фундаментальной опоры вовне – это не просветление, а дезориентация и потерянность.
А главное – мы даже не сразу поняли, как и когда это произошло. Потеря была постепенной, как медленное выцветание старой фотографии.
Когда человек остаётся один на один с вопросом «зачем жить?», и ему никто не предлагает авторитетного ответа извне, он, как уже было сказано, начинает искать или конструировать этот ответ сам, внутри себя. Оставшись в экзистенциальной пустоте после «смерти Бога» и крушения великих метафизических систем, современный человек отправляется в мучительный квест по созданию персонального смысла. Он пытается извлечь его из того, что ему доступно: из семьи и детей, из достижений, из саморазвития, из творчества, из любви, из служения другим, из общественного признания.