Кровать была неудобной, но необычной – её поверхность могла подстраиваться под форму тела, обеспечивая хоть какой-то комфорт. Встроенные в изголовье маленькие динамики тихо звучали будильником, который сам настраивался на нужное время, когда наступала ночь. Но сейчас, когда Павел пытался заснуть, не было ни силы, ни желания отдаться этому механизмам. Он ворочался, чувствуя, как каждый взгляд на старый потолок лишь усугубляет его беспокойство.
Не выдержав, Павел встал и, медленно шагая по тёмной квартире, вышел на балкон. Холодный воздух мгновенно обжигал лицо, и он сделал глубокий вдох. Город казался другим здесь, на высоте. Далеко внизу звуки улиц сливались в сплошной гул, а над ним только холодный свет уличных фонарей и редкие огни автомобилей. Он прислонился к перилам, наблюдая за пустыми улицами, и мысли унесли его в прошлое.
Когда-то в детстве он слепо верил, что сможет выбраться отсюда. Это была не просто мечта, это была цель, которая поддерживала его. Он помнил, как мальчишкой смотрел на высокие здания в центре города, где никогда не бывал. Тогда ему казалось, что если бы он мог только дотронуться до этих небоскрёбов, это бы принесло в его жизнь что-то важное, что-то, что изменит абсолютно всё в его нынешней и будущей жизни. Он мечтал, что однажды будет жить в этом свете, среди тех, кто не знает, что такое бедность, среди тех, у кого есть выбор, а не только борьба за выживание. Но никто не знал, что за этими мечтами скрывалась огромная боль. В садике и школе над ним смеялись из-за его странности, за его замкнутость. Его аутизм стал поводом для постоянных насмешек – дети не понимали почему он не умел быть как все, почему его реакции такие необычные и странные. Это ощущение чуждости и изоляции, которое он носил, заставляло его чувствовать себя ещё более одиноким среди толпы. Он был как будто не на своём месте, не там, где должен был.
Теперь же, стоя на этом крошечном балконе, он чувствовал, как город давит на него своим холодным, искусственным светом. Всё это – высотки, рекламные голограммы, беспилотные дроны, проплывающие в воздухе, – казалось реальным, но он знал: это просто блестящая декорация, пустая и бездушная. Для таких, как он, выбора не существовало. Грязь улиц, грохот старых поездов, дешёвая синтетическая еда – это был их удел, прописанный в алгоритмах давно умерших бюрократов. Пройти через этот город, не сломавшись, не став винтиком в этой гниющей машине – наивная мечта. Но даже самым слабым иногда удавалось пробиться. Разве не так?