Людей было мало. Они шли быстро, кутаясь в тёмные куртки, воротники подняты. Лица напряжённые, замкнутые. Взгляды, брошенные на Сашу, были не просто недружелюбными – они были настороженными, враждебными. Как будто он был угрозой. Или чужим. Что, по сути, было правдой.
Он дошёл до своего подъезда. Дверь в подъезд была выбита, висела на одной петле. Внутри – знакомый коктейль запахов: сырость подвала, хлорка, жареная картошка, но сильнее обычного. И ещё – въедливый запах плесени. Лифт не просто не работал – его кабины не было, зияла чёрная дыра шахты. Саша пошёл по лестнице. На стенах – угрожающие граффити, окурки, следы грязи. На его площадке – три двери. Его квартира – крайняя слева. Он остановился как вкопанный.
Дверь была та же. Но на ней висел маленький траурный венок из чёрных искусственных цветов. И под глазком – маленькая, аккуратная табличка: «Соколова А.Н.». Только Настя. Его имени не было. Холодная догадка стала тяжёлой и неопровержимой.
Они стоят на пороге этой квартиры, только что получив ключи. Настя прыгает от счастья, обнимает его: «Наш угол, Саш!» Она целует дверной косяк, смеётся: «Здравствуй, дом!» Он смеётся, подхватывает её на руки, заносит через порог: «Чтобы счастье не утекло!» Булочка суетится у ног. Воздух пахнет свежей краской и будущим.
Сейчас запах был другим. Затхлым, старческим, с резкими нотками лекарств и апатии. Саша глубоко вдохнул, собираясь с духом. Его рука потянулась к кнопке звонка. Замерла. Что он скажет? Кто он здесь? Он не знал. Но он должен был увидеть её. Узнать.
Он нажал звонок. Пронзительный звук разорвал тишину подъезда. Ничего. Ни шагов, ни голоса. Он нажал снова. Опять тишина. Отчаяние сжало горло. Может, её нет? Может, она… не одна? Он попробовал потянуть дверь. Заперто. Он сунул руку в карман куртки. Ключи. Его ключи от его квартиры в его мире. Абсурдная мысль – а вдруг? Он достал связку, нашёл самый старый ключ. Вставил в замок. Повернул. С трудом, со скрежетом металла, но… щёлк. Замок поддался. Дверь открылась.
Сердце Саши бешено заколотилось, ударяя по рёбрам. Он толкнул дверь и шагнул в прихожую.
Запах ударил в нос – сильный, густой. Затхлость, пыль, едкий запах лекарств и… едва уловимый, но живой, как укол, – запах её духов. Клубника и ваниль. Затерянный, но её. Саша замер, затаив дыхание. Прихожая была тесной, но завалена мешками с мусором, стопками пожелтевших газет, пустыми бутылками из-под воды. Обувница пуста. На вешалке – один старый, потертый пуховик.