Саша нахмурился. Потеряшка? Но выглядели они слишком… инородно для этого места. Матово-черный корпус, выполненный из какого-то незнакомого, не похожего на металл или пластик материала, выглядел одновременно просто и дорого. Кожаный ремешок глубокого черного цвета. Но самое странное – циферблат. Вернее, его отсутствие. Вместо привычных цифр, стрелок или даже дисплея – идеально гладкая, глубокая черная поверхность. Как черная дыра, втягивающая взгляд. Ни малейшей царапины. По бокам корпуса – только две небольшие, едва выступающие кнопки. На одной – едва заметное углубление в виде спирали. На другой – схематичный домик. Никаких логотипов, надписей, индикаторов. Полная загадка.
Он огляделся. Парк был пустынен. Никто не бежал сюда в панике, не искал потерянную вещь. Только шелест мокрых листьев да отдаленный гул города. Саша снова посмотрел на часы. Футуристичные. Почти инопланетные. Любопытство, давно дремавшее где-то глубоко, шевельнулось. Он осторожно поддел находку носком кроссовка. Часы легко выскользнули из липкой хватки грязи. И… были абсолютно чистыми. Ни капли грязи, ни малейшего следа влаги. Как будто только что сошли с витрины дорогого бутика. Как новые.
Саша поднял их. Материал корпуса оказался на удивление тяжелым для своего размера, гладким, как отполированный камень, и… теплым. Не теплом от руки, а своей собственной, едва уловимой внутренней теплотой. Он повертел находку в руках. Никаких швов, застежек, разъемов. Загадка. Решившись, он примерил часы на запястье левой руки. В тот же миг гладкий ремешок… ожил. Он мягко, беззвучно сдвинулся, плотно и комфортно обхватив запястье, идеально подогнавшись под его размер. Концы ремешка слились воедино без видимой застежки. Саша вздрогнул от неожиданности. Что за чертовщина? Он поднес руку к лицу, разглядывая черную поверхность. И в этот момент на абсолютно гладкой черноте мелькнули тонкие, как волосок, синие линии – сложный, быстротечный узор, напоминающий схему микропроцессора или карту звездного неба. И тут же исчезли, оставив поверхность снова абсолютно черной и безжизненной. «Навороченная какая-то штука…» – пробормотал он, ощущая легкий озноб по коже. Потеряшка или нет, но в этот тоскливый день это было хоть какое-то приключение. Маленькая тайна. Он решил оставить находку. Постоял еще немного у мрачного пруда, глядя на черную воду. Теплота от часов на запястье была странно успокаивающей, как грелка. Затем развернулся и пошел обратно. Тяжелая тоска в груди, казалось, чуть отступила, уступив место настороженному любопытству.