– Ох, как же всё болит… Голова раскалывается, мысли путаются, боль, шок. Совсем ничего не соображаю…
Я— Надежда Николаевна Славина, обычный риелтор, мне скоро стукнет полтинник. Семьи нет (как-то не сложилось), детей тоже. Вечером шла с работы, показывала очередной паре квартиру. Думала о предстоящей сделке, зашла в подъезд своего дома… а дальше – удар по голове, и вот я лежу лицом в какой-то грязи, и этот безумный мужик… Неужели муж?
Пытаясь восстановить последние мгновения своей жизни, я (почему-то уверена, что это конец моей прежней жизни) снова и снова вглядывалась в обстановку, тщательно осматривая комнату. Вдруг в углу блеснуло стекло – так, что тут у нас – ага, треснутое маленькое зеркало. Я протянула руку и, как зачарованная, уставилась на отражение. Это что я что ли.
– Ого, какая красотка! – вырвалось у меня невольно.
Из зеркала на меня смотрела молодая девушка: высокие скулы, выразительные зелёные глаза, обрамленные густыми ресницами, чуть вздернутый подбородок, придававший лицу одновременно нежность и дерзость. Русые волосы мягкой волной струились по плечам, подчеркивая хрупкую фигуру и горделивую осанку. На ней было надето странное, необычное платье, как из средневековья, грязное и рваное, наверняка «муженек» постарался. А на шее поблескивал кулон, простенький такой кулон на серебряной цепочке.
Но, пожалуй, самое поразительное заключалось вовсе не во внешности девушки, а в том, насколько чужой эта внешность казалась мне. Я Надежда Николаевна Славина никогда не была стройной и красивой. К пятидесяти годам весила около ста килограмм, за собой следить было некогда, в последнее время работа отнимала много сил. Увидев собственное отражение, не могла скрыть восхищения и одновременно испытала недоумение.
– Э-э, стоп-стоп-стоп, – прошептала я, трогая зеркало рукой. – Где моя толстая тушка, очки, складочки жира и морщины?
Как? Как это возможно? Я в шоке… нет, я в ужасе! Как меня зовут? Кто я такая? Вопросы множились, а ответов не было.
Так прошел целый день полный страха и неизвестности. Я ходила по комнате из угла в угол, плохо соображая, и все время морщась от боли, болело все тело.
Шаги у двери заставили вздрогнуть. Дверь распахнулась, и в комнату, шатаясь вошел «муж». Он едва держался на ногах, его глаза блестели от ярости, полные ненависти и гнева.