– Не бойтесь, – сказал он женщине, – уже можно.
Бабушка, подобрав клюку, вцепилась Вовке в плечо, и тихонько засеменила рядом.
– Тебя как звать-то, родной? – спросила она, когда путь наконец был пройден.
– Вован, – ответил Вовка небрежно.
– Ты, небось, пионер? – спросила старушка и заулыбалась, отчего на её морщинистых щеках появились симпатичные ямочки.
– Что вы, бабуля, – засмеялся Вовка, – какой пионер! Их уж нет сто лет. Я «зеленый».
– Это кто ж такой – «зеленый»? – удивилась женщина, так и не отпустив Вовку и идя с ним под руку. – Садовник, что ль?
– Не-а, – ответил Вовка, – это который природу защищает. Ну, там зверей всяких, растения.
– А-а, – бабуля покачала головой, – вот оно что! Зверей…
– А вам сколько лет? – поинтересовался Вовка, подтягивая ранец, сползший с плечей и висящий на локтях.
– Мне? Семьдесят девять, восьмидесятый уж идет, – бабка снова заулыбалась, сунула руку в карман и стала шебаршить в невидимом пространстве, отчего пола пальто легко заколыхалась.
– Значит, скоро помрете?
– Помру, сынок, конечно, помру, – согласилась старушка. – Чай, все мы когда-нибудь помрем. Все мы там будем, – женщина печально покачала головой, извлекая из кармана горстку леденцов.
Она протянула конфеты Вовке.
– На-ка, угощайся. Кушай на здоровье.
Мальчишка развернул один леденец и быстро засунул в рот. Леденец был мятный и приятно пощипывал язык.
– И я умру? – Вовка вопросительно посмотрел на старушку, загоняя конфету за щеку.
Старушка не расслышала: она отстранилась и, опершись на клюку, приготовилась штурмовать скользкое крыльцо аптеки.
– А у меня тоже бабка есть, – тихо сказал Вовка. – Только она уехала. Она на зарядку ходит во Дворец спорта.
– А? – переспросила женщина, забравшись на первую ступеньку. – Спортом занимаешься?
– Да каким спортом! – обиделся Вовка. – Я про бабку рассказываю!
Он развернулся, сбежал с крыльца и пошел восвояси.
– До свидания, сынок, – её морщинистые щеки снова заиграли добродушными ямочками, – будь здоров!
Отец заехал в пятницу вечером. Он повесил плащ на обычное место – где всегда оставлял его, приходя с работы. Ботинки аккуратно поставил у порога, достал из кармана расческу и уложил на пробор темные тяжелые волосы. Вовка наблюдал за ним из-за приоткрытой двери, но как только отец направился к нему, вернулся за письменный стол. Папка прошел в комнату и уселся в старое бабкино кресло. Вовка открыл учебник и, повернувшись к отцу спиной, взялся решать арифметику.