– Я плохо понимаю юмор местных.
– Жар, как плохо, – фыркнул Глациус.
– Мне сказали, что среди вас есть, – я замолчал, вспоминая название, которое мне написала Скайла в заметках, – Астральные сёстры. Можете меня с ними свести?
– Астральные сёстры? – одновременно спросили Глациус и Глугет, подскакивая на своих местах. – Не мечтай, каллинкорец!
– Почему? Разве я не могу вежливо попросить их прочесть одно письмо?
– Астральные сёстры тебе не собеседницы, каллинкорец, – отмахнулся Глациус. – Те, кто вынуждены с ними встретиться и тем более поговорить, в большой беде.
– Жар, в какой большой беде, – замахал руками Глугет. – При иных обстоятельствах, встреча с ними невозможна. Забудь.
– О какой беде вы говорите, парни? – нахмурился я.
– Астральные сёстры – это наши галактические арбитры. Они вызываются на суд Блокайс, когда существо совершило недопустимое преступление на нашей планете и нужно принять решение, как его наказать, – понизил голос Глугет, хотя по меркам моего слуха, его всё равно было громко слышно.
– Да, когда наш лидер сомневается, а он редко сомневается, – добавил Глациус.
– И какие такие преступления совершали, что он сомневался? – изобразил испуг я.
– Нечто мрачное, – зловеще отрезал Глугет.
– Ты же не из таких, каллинкорец? – спросил Глациус, допивая свой коктейль и изрыгая небольшой серебристый дымок.
– Ну что вы, парни, – засмеялся я. – Просто любопытно стало. Видно, мне неверно посоветовали.
– Жар, как неверно, – хором ответили холодники.
Дождавшись, когда мои проводники изрядно одурманятся и потеряют координацию своих громоздких тел, я тихонько прошмыгнул мимо гостей и вышел из «Ледяного Ложа».
К моему удивлению, на пещерной площади никого не было. Видимо, все или разошлись по холодильным камерам, или присоединились к веселью.
А значит, я, наконец, мог приступить к своему плану.
Воспоминание 2–3–6.
… Дни рождения на Каллинкоре было принято праздновать всегда с размахом. Родители собирали родственников, накрывались торжественные столы с кружевной скатертью, которую ма шила по случаю. Из закромов доставалась самая лучшая, нарядная посуда. Целый день в дом шли все желающие поздравить с этим событием, будто каждый год оно еще продолжало удивлять. Хотя, быть может, если брать во внимание медленный распад планеты, каждый день рождения мог стать последним. Но об этом было не принято упоминать вслух.