– Сегодня игра с параллельным классом. Надо быть в форме.
С кухни вышел отец – высокий, с натруженными руками, в костюме свойственному бухгалтеру. На его лице всегда было выражение усталой строгости, но в глазах – мягкость.
– Ты опять на поле весь день будешь? – спросил он, наливая себе кофе.
– После школы – да, тренировка, потом матч.
– Ладно. Только не забывай, что в жизни есть и другие ворота, не только футбольные. – Он посмотрел на сына поверх кружки. – Ты у нас мечтатель, Алекс, а мечты – дело тонкое.
– А если я мечтаю правильно?
– Тогда жизнь тебе задаст задачку посложнее, – улыбнулся отец. Только помни, мечта любит тех, кто бьётся до конца.
Мама мягко хлопнула его по плечу:
– Перестань. Пусть мечтает. Это лучше, чем просто сидеть на диване.
Алекс молча доел тост и пошёл собираться. Эти разговоры повторялись часто, но он к ним привык. Они волновались. Любили. Просто не могли понять до конца, как это – мечтать настолько сильно, что всё остальное кажется второстепенным.
Алекс вышел из дома, перекинув рюкзак на одно плечо. Вокруг всё было до боли знакомо: серая кирпичная кладка соседнего дома, облупленная лавочка, на которой летом старики играли в домино, и узкая тропинка, петлявшая между клумбами и мусорными баками. Улица ещё не проснулась окончательно – только редкие машины проезжали по мокрому асфальту, оставляя за собой лёгкий след пара.
Он вдохнул прохладный утренний воздух. В нём смешивались запах свежевыпеченного хлеба с пекарни на углу и чего-то влажного – будто за ночь прошёл незаметный дождь.
– Алекс! – донеслось с противоположной стороны улицы.
Он обернулся. Это была миссис Харрис – его старая соседка, низенькая женщина с седыми, будто поседевшими раньше времени, волосами. В руках у неё была плетёная корзинка.
– Опять с мячом под мышкой? – она прищурилась. – А ты не устаёшь, а?
– Устаю, но ведь играть то хочется, – ответил Алекс с улыбкой.
– Вот это правильно, – кивнула она, довольная, – только не забывай и про учёбу. А то будешь как мой Рон – весь в футболе, а теперь сидит на складе и считает коробки.
Он кивнул, попрощался и пошёл дальше, мимо лавки, где продавец фруктов уже расставлял ящики с яблоками и апельсинами.
Лутон был таким, каким он его знал всегда: маленьким, уютным, чуть потертым. Каждое утро он проходил мимо одинаковых кирпичных домов, мимо школы, где окна всегда были запотевшими, и через парк, где ещё лежали нерастаявшие клочки инея. Вроде бы всё как обычно, но внутри у него всё чаще появлялось странное ощущение… будто этот город – временный. Как будто он – ступенька. Как будто за его пределами есть что-то большее.