– Мне кажется, сегодня даже взрослые захотят посмотреть вверх, – задумчиво говорит кто-то из старших.
По окончании прогулки Харука снова меняет тему урока. Сегодня можно позволить себе не возвращаться сразу к обычным задачам – коротко рассказывает о воздухе, ветрах, как древние японские поэты искали в небе ответы на свои вопросы. Она не смотрит на Сору напрямую, но однажды делает маленький жест – поднимает палец к губам, будто просит сохранить секрет.
Вечером Сора идёт домой чуть медленнее обычного, старается жить в этом ощущении – не спеша, впуская в себя запах дождя, влажной коры и тёплого хлеба, который ждёт его на кухне. Облака сопровождают его до самого горизонта: где-то в одном из них он замечает знакомые черты, а может быть, просто хочет видеть там отражение сегодняшнего дня.
Через несколько минут он стоял у моста, где вода снова была прозрачной и быстрой. Здесь он задержался надолго, глядя в её гладкую прохладу – теперь не было ни испуга, ни обиды, только терпкое ожидание нового дня.
Глава 3. Обретая странность.
Толчком для напряжённого утра стал звонок, объявивший начало занятий: дети потянулись толпой по коридору, задевая друг друга плечами, кто-то несся слишком быстро, кто-то оглядывался на учителя, чтобы не быть замеченным. Сора занял место у последнего окна, где легкая тень от подоконника ложилась на парту, а луч солнца медленно пробирался по доске, едва освещая рассыпанную пыль. Первое занятие было по литературе, сосед по парте старательно что-то рисовал на полях тетради, но Сора смотрел сквозь отражение в стекле на сизое утро, где небо казалось особенно глухим и тяжёлым. Он иногда соприкасался локтем с партой, чтобы убедиться, что сидит здесь, а не витает где-то за пределами привычного рукопожатия школьного быта.
Учитель протянул ему сборник стихотворений, но даже строки, которые когда-то казались важными, сегодня звучали чуждо. Его голос дрожал, когда он вслух читал задание, а тем временем класс поглощал пустое пространство жужжанием, как улей, где он оказался лишней пчелой. Одноклассники переговаривались полуфразами, в которых проскальзывали слова «странный» и «погода», будто его имя стало синонимом для чего-то непредсказуемого. Перед глазами плавали образы облаков, вытянутых линиями за школьной оградой, и чувствовалось, что весь день будет окрашен этим ощущением внелётной тяжести.