Она рассмеялась.
– Дурак.
– Дураком зовешь?
– Ложись рядом.
Она подвинулась. Я осторожно забрался на койку, лег на бок лицом к ней, к хрупкому телу.
– Как думаешь, кто первый?..
Я смотрел на нее. Молчал. Понимал, о чем она, но не хотел думать.
– Не… не знаю… – положил руку ей на плечо. Сжал легонько.
– Лука…
– Да?
Глаза заблестели. Вот-вот заплачет. Тряхнула головой.
– Ничего. Прости. Я идиотка.
Увидел слезы. В груди кольнуло.
– Не говори так… Ты не идиотка… Почему плачешь?..
– Не хочу… чтобы тебе было неловко. От моих глупостей.
Стало тяжело. И гадко, что она так думает.
– Ты не… Ты не делаешь мне неловко… – водил большим пальцем по плечу.
– Ничего. Я… Нет. Ничего.
Вздохнула. Грустно. Не скажет.
– Пожалуйста… Скажи… Я хочу знать… Обещаю, мне не неловко.
– Я… Лука, я люблю тебя. Как жаль, что ты умираешь.
Сердце застучало в висках. Помолчал.
– Я… я тоже люблю тебя… – прошептал. Горло сжалось. Не хотел умирать… Оставлять ее…
Она улыбнулась.
– Знаешь, не так страшно… когда знаю, что умру тоже. Значит, встретимся там. Скоро. Что бы там ни было.
Я слушал. Чувствовал тепло в груди от мысли о встрече. И камень в горле от того, что она умрет.
– Д-да… Ты права. Скоро снова будем вместе. Жаль, что вот так.
– Да…
Смотрел на нее.
– М-можно… обнять тебя?
– Пожалуйста. Держи меня сколько захочешь.
Стало легче. Осторожно притянул к себе. Мягкое. Усталое тело.
– Так… хорошо?
Она уткнулась носом мне в грудь. Вдохнула мой запах.
– Да. Хорошо.
Улыбнулся, крепче обнял. Одной рукой водил по волосам, другой гладил спину. Легко поцеловал в макушку.
– Хорошо… – опустил подбородок ей на голову.
Так и пролежали весь день. Время прошло – как во сне – не заметили. Было так спокойно. Как никогда. Не хотел отпускать. Я был счастлив.
– Ты ведь… Эх, просто родная моя… – руки нежно гладили ее. Исследовали каждую косточку. Каждый изгиб.
2
2
Было начало декабря. Я смотрел в окно на редкий снег. Холод за стеклом напомнил мне лето. Тогда сотня километров на машине не казались нам непосильными. Мы уже знали, что нас ждет, а потому каждая минута проживалась острее. Мы ходили к Адриатике почти каждый день. Она не умела плавать. Боялась воды. Я плавал один. Но всякий раз, обернувшись, видел – она смотрит пристально. Будто боялась, что я утону. Мы покупали пиццу и кофе в небольших ресторанчиках. Ели прямо на берегу.