Яркая вспышка памяти: порыв ветра сорвал ее шляпку. Ту самую, что я купил ей по дороге в первый день, чтобы не напекло голову. Она держалась за живот и громко смеялась. А я бежал по берегу, по колено в соленой воде, отчаянно хватая шляпку. Стихия забрала мой подарок себе. Аня сказала: «Это к счастью. Значит, мы еще вернемся».
Она вывела меня из воспоминаний. Приподняла тонкое тело над белыми простынями. Напротив ее койки стоял небольшой, платяной шкаф бог весть каких годов. Тонкими пальчиками она открыла его скрипучую дверцу, выуживая свои вещи и уже через миг – юркнула из палаты. Я заметил перемену в ней за неделю. Рад был, что ей лучше. Но в груди кольнуло – тревога. Боялся, что она переутомится. Слишком торопится. Я быстро встал и тихо последовал за ней. Кралась как лиса. Я не мог не улыбнуться. Слышал ее смешок. Держал дистанцию. Не хотел, чтобы знала. Следил, как она движется по коридорам больницы в послеобеденный час. Все было мирно. Тихо. Большинство пациентов спало.
– Я вижу тебя, Лука… – прошептала она, снова смеясь.
– Черт. Слишком зоркая, – фыркнул я, подходя ближе.
Она была в пижаме. Натянула сапоги и свою тонкую курточку. Собиралась выйти из хосписа.
– Ты замерзнешь…
– Согрей меня, мой принц! – она рассмеялась, чмокнув меня в уголок рта. Глаза странно блестели. Я засмеялся, но тут же почувствовал тревогу. Положил руки ей на плечи.
– Ты спятила. Замерзнешь в пижаме и куртке. Нужна нормальная одежда. Пальто.
Она выдохнула,
– Некогда, милый, – и рванула вниз по заснеженным ступеням. Остановилась. Обернулась. – Ты со мной? У тебя есть ровно минута – захватить куртку и обратно.
– Ты ненормальная… – бросился назад в палату. Натянул одежду. Схватил первое, что под руку попалось. Вернулся быстро – в теплом пальто, шарфе, сапогах. – Во что ты втягиваешь меня на сей раз? – не мог не улыбнуться ее возбуждению. Миг улучшения словно опьянял ее. Я смотрел и завидовал. Как трезвый завидует пьяному. Пусть тревожился. Пусть не одобрял. Но мне было хорошо в ее сумасбродных планах.
– Бежим! – она схватила мою руку. Потащила глубже в сад за больницей. Я удивился ее напору, но позволил вести. Переплел пальцы с ее пальцами. Шел рядом, куда тащила.
– Куда мы? Что опять задумала? – спросил я легко, с любопытством.
Она молчала. Пока мы не достигли выключенного фонтана и качелей. Все замерзло, покрыто тонким слоем снега. Она сбросила куртку. Швырнула ее на сиденье качелей. Теперь на ней была только пижама. Нос и щеки покраснели, но холод, казалось, она не чувствовала.